Ночь протекала. Полночь уже была позади. Впереди нас ожидало утро, когда послышится звук ключа в двери и нас, как овец, выгонят на заклание. Лунный свет проникал через окно, была полная луна.
Я смотрел на лагерный двор, по которому мы завтра пройдем в последний раз, где нас затолкают в грузовики. Я вспоминал родных, думал о матери, братьях и сестрах, их детях и внуках. Какие воспоминания я оставил по себе? И им, и всем людям в моем краю? Все, что я делал в этой жизни, я делал ради людей, даже в ущерб себе.
Перед глазами стояло заботливое лицо моей матери, повязанное платком. В ушах звенели слова, которыми она проводила меня ночью 26 августа после того, как сгорела церковь на Волчьей Поляне, когда меня уводили болгарские солдаты.
– Горе мне! Сынок, куда тебя ведут? Отпустите его, ироды, что он вам сделал?
И я вспомнил те слова, которые я сказал ей в ответ:
– Не печалься, матушка, ты еще увидишь своего сына.
Право, не знаю, доктор, почему я сказал ей именно эти слова именно в этот миг. Верил ли я тогда, что действительно вернусь? Не знаю. Так же как не знал в те минуты, что пройдут долгие два года, прежде чем я вернусь к ней.
Ее слова вспоминал я той страшной ночью в баницком лагере. И пока я в мыслях пребывал с матушкой, вдруг ко мне обратился Михайло Раденкович из Ртаров:
– Отец, пора тебе сказать что-то этим людям, ты знаешь, как много для них значат твои слова.
– Что им сказать, Михайло?
– Не знаю, ты знаешь лучше меня. Что-то, что можно сказать людям в такой момент.
Я посмотрел на землистые лица, безумные взгляды, дрожащие губы. Люди были не похожи на себя таких, какими они были раньше – крепкие жилистые крестьяне, привыкшие к тяжелому труду и нелегкой жизни. Сейчас это были сломленные, отчаявшиеся, потерявшие разум люди. Каждый замкнулся в своей скорлупе, каждый был занят своими мрачными мыслями. Ко мне подошли Миладин Станич из Гучи и Радомир Пойович из Турицы и смотрели с немым вопросом в глазах.
Это, доктор, было самое трудное задание в моей жизни. Никогда еще я себя так не чувствовал. Но что-то я должен был сделать. Я стал посередине и заговорил:
– Братья! Наш земной путь завтра подходит к концу. Но знайте, мы не одни в этот скорбный час. С нами Тот, Кто сильнее не только всех нас, но и наших убийц. Сейчас только Он один наша надежда и утешение. Тот, с кем Он, не должен падать духом. Завтра мы отправимся к Нему с любовью и с поднятой головой.
– Отец, почему Господь не остановит руку наших палачей, почему позволяет убивать невинных? – раздался чей-то голос.
– Люди! Говорю я вам, ничто не должно поколебать наш дух, это поможет нам сегодня ночью ощутить божественную милость. Покажем завтра нашим убийцам, что мы сильнее их, поразим этих злодеев, погрязших в грехах. Пусть обломают свои кровожадные клыки о нашу веру, твердую, как гранитная скала. Не дадим им возможность порадоваться страху в наших глазах.