Я был еще очень изможден и неспособен к дальним путешествиям, но я хотел исполнить завет и давнишнюю мечту моей матери. Она говорила, что без сожаления готова умереть хоть на следующий день после того, как узнает, что это за место, где завершил свой жизненный путь ее муж, мой отец. Желание моей матери Даринки, раз уж мне представилась такая возможность, я должен был исполнить любой ценой. Отец скончался на пятьдесят первом году жизни в 1916-м, а матушке в 1945-м, когда я вернулся из Маутхаузена, было семьдесят восемь, и для своих лет она была достаточно крепкой.
На отъезд в Ашах решилось еще двое из Драгачева, чьи отцы тоже нашли свою смерть в этом лагере: Живан Чикириз из Рти и Обрен Драмлич из Гучи. Четвертый наш земляк, оставшийся в живых, молодой Божидар Митрович из Пухова, использовал возможность и вернулся организованным транспортом в Югославию.
25 июня из союзнической больницы в Линце были выписаны все бывшие заключенные Маутхаузена, кроме тех, кто оставался в очень тяжелом состоянии. Мы втроем обратились к заведующему отделением, английскому доктору, и попросили его обеспечить нам проезд до Ашаха, расположенного недалеко. Когда он понял, зачем нам это надо, он тут же согласился и через военные власти выделил нам джип с водителем. Нам выдали разрешения на свободное передвижение до дома. Но нас предупредили, чтобы мы избегали пешего путешествия по Австрии, кроме той ее территории, которую необходимо было пересечь до границы с Чехословакией. Все еще велика была опасность возникновения проблем и неприятностей со стороны местного населения. Нам выдали сухой паек, которого должно было хватить на первое время, а дальше нам предстояло самим искать пропитание. Перед отъездом мы купили свечи, чтобы зажечь их на могилах наших отцов, если удастся их отыскать.
Всю дорогу к Ашаху я пребывал в страшном волнении. Я ехал на место гибели своего отца, которого я не видел с 1914 года, когда он по третьему призыву ушел на войну с немцами. Мы ехали меньше часа, все время вдоль Дуная. Ашах такой же небольшой городок, как и Маутхаузен, а оба остались на страницах истории как две великие мировые бойни.
Сначала мы расспросили, где находится кладбище сербских военнопленных, интернированных во время Первой мировой войны. Благодаря небольшим познаниям в немецком языке, полученным в лагере, я неплохо мог общаться с местными. Никто из них про такое кладбище даже не слышал, но мы наконец нашли одного старика, который был настолько любезен, что сел с нами в джип и поехал показать дорогу. Через несколько километров он велел шоферу остановиться. Он показал нам большой пустырь с редкими деревьями и могилами, заросшими бурьяном. Только на некоторых из них были маленькие металлические кресты и таблички с именами покойных. В центре находились руины небольшой часовни под жестяной крышей. Кладбище было на краю леса, недалеко от Дуная.