— Тогда начни доверять нам, — Захария улыбнулся. Улыбка его была настоящая обезоруживающая, на что Ойтуш ответил:
— Считай, что уже.
— Тише! — строго сказал Тора, замедляясь.
— Все спокойно, — тут же доложил его брат. — Всего лишь эхо Метрополя.
Джип снова принялся набирать скорость. Следующие минут двадцать они ехали молча, наблюдая, как появляется и исчезает очередной отрезок пути, освещенный светом фар.
Ойтуш уже начал засыпать, убаюканный гулом двигателя, когда сидящий неподвижно, словно статуя, Захария вдруг ожил.
— А вот и он, — сказал мальчик, поправляя очки на голове. — В двух километрах от нас.
Ойтуш встрепенулся, ощущая как прежняя тревога возвращается к нему с новой силой.
Тора начал тормозить. Остановившись полностью, он заглушил мотор. Все трое замерли на своих местах не шевелясь.
— Он начал двигаться, — доложил Захария. — Едет навстречу нам, полтора километра.
«Едет? Он тоже передвигается по рельсам?» — подумал Ойтуш.
Где-то в глубине подземки зародился ритмичный механический звук, который поспешил уловить мучительно обостренный слух Ойтуша.
— Один километр, — сказал Захария. Тора вышел из машины и вскинул винтовку. Ойтуш хотел последовать его примеру, но тот жестом велел ему оставаться на месте.
— Это может быть ловушкой, — произнес Тора, не опуская прицел.
— Пятьсот метров, — голос Захарии понизился до шепота.
Мороз пробежал по коже Ойтуша. Лязг железа был все ближе и ближе, и его руки сами собой сжались на лежащем на коленях оружии.
— Двести метров, — мальчик снял визор с головы и, затаив дыхание, принялся всматриваться туда, где кончался освещенный фарами участок.
Стук начал замедляться. Ойтуш догадался, что Нейт тоже передвигался на дрезине, судя по всему, с ручным приводом. Еще через минуту терпкий запах дыма ударил в нос, а позже на свет выкатился и он сам…
— Двести метров, — Захария снял с головы визор и, затаив дыхание, принялся всматриваться туда, где кончался освещенный фарами участок.
Стук начал замедляться. Ойтуш догадался, что Нейт тоже передвигался на дрезине, судя по всему, с ручным приводом. Еще через минуту терпкий запах дыма ударил в нос, а позже на свет выкатился и он сам.
При виде этого чудовища, Ойтуш едва не начал стрелять. Голова Нейта напоминала прошлогоднюю картофелину: она была землистого цвета, вся покрытая наростами и грубыми шрамами, на глазах были непроницаемые выпуклые очки, а в расщелине, служившей ртом — дымящаяся сигарета. Мускулистые руки лежали на рукоятке трехколесной дрезины, а вместо ног были две культи, закрепленные при помощи ремней на небольшой платформе.