– Думаешь, сработает? – покачал я головой.
– Ну, попытка не пытка, – в его густых усах прорезалась улыбка. – Да, вот что ещё – с Леной помирись, попроси прощения. Это у тебя сразу получится, уверяю. Ты попробуй её понять. Ей ведь хуже, чем тебе. И не грызи её за ту подпись. В конце концов, есть ещё время отозвать… Кстати, большой вопрос, что хуже перед лицом Господа – её подпись или твои R-подключения.
– Слушай, дед, – вздохнул я, – не способен я сейчас правило вычитывать. А давай, – тут во мне взыграло детство, – ты колыбельную споёшь? Ну ту, мою любимую, про совиный силуэт. Ну как тридцать лет назад. Ты ж гитару, наверное, не выкинул?
Дед взлохматил бороду… не такую, как тридцать лет назад – сейчас уже снежно-седую, сейчас у него не возникло бы никаких трудностей в изображении Деда Мороза перед компанией дошколят.
– Ну а что? Не вижу в этом предложении ничего криминального… – Дед вышел из комнаты и минуту спустя вернулся со своей рыжей гитарой… той самой. Ей ведь уже полвека будет… – Видели бы меня сейчас наши богомольцы! Уж точно сказали бы: старец в детство впал. Хотя, ты ж помнишь, Господь говорил: будьте как дети… Ладно, погнали.
Пальцы его, потемневшие от возраста и работы с землёй, осторожно пробежали по струнам. Дед с сомнением покачал головой, подкрутил колок пятой, а потом негромко запел:
– Забудешь первый праздник
И позднюю утрату,
Когда луны колёса
Затренькают по тракту…
Время на гитару не повлияло никак. А вот на дедов голос – ощутимо. Густоты в нём убавилось, возраст чувствовался. Хотя, – подумал я, – он ведь до сих пор служит, здесь, в Дроновке. Причём без диакона. Церковь Георгия Победоносца давно закрыли, епархия сочла, что накладно содержать этот памятник архитектуры… паствы несколько бабок, а реставрацию вынь да положь… так что владыка Меркурий, недолго думая, отдал её на баланс государства – вам надо, вы и реставрируйте. До сих пор стоит, заколоченная досками. Зато пять лет назад местные мужики по благословению Деда поставили на краю деревни просторный сруб, водрузили на крышу небольшой, кустарного изготовления деревянный купол, где-то и крестом разжились. Дед освятил, а епархия, посомневавшись полгода, выдала всё же антиминс.
…А что, – подумал я, пытаясь заснуть в жарко натопленной комнате, – встречный ультиматум – это Дед неплохо придумал. Может сработать.
Не сработало. Иван Лукич посмотрел на меня, как на дошкольника, сожравшего неположенную конфету и завернувшего пластилин в её фантик.
– Вы это серьёзно, Саша, это не прикол такой? – устало спросил он, погасив голографическую рамку. – Вы что, всерьёз надеялись таким вот смешным макаром взять нас за яйца? Вы, бывший программер, и ведь не худший программер! Надо же… положить на несколько серверов… отослать на православные ресурсы… Как говорила моя бабушка, детский сад, штаны на лямках. Да все ваши с отцом Димитрием сетевые телодвижения мы отслеживаем… причём давно, задолго до всей этой истории. Вы на что надеетесь? На копию, которую скинули в кристалл-диск? А про то, что все такие диски могут удалённо админиться, забыли? Короче, нет уже этой записи, этого, так сказать, старческого маразма. Даже если и заныкали где-то ещё дубликат, в сеть она не попадёт никак! Понимаете?