Крестьянин Игнатий из Бобровья остро нуждался в деньгах. Не хватало на приданное старшей дочери, Ксении. Год выдался неудачным – весной околела лошадь, урожай получился так себе, на ярмарку осеннюю опоздал, поскольку телега завязла, ось сломалась, два дня пришлось проваландаться… так что приехал уже под закрытие. Зимой заболела младшая, Настёна, пришлось платить травнице… Нынешний урожай оказался ещё скуднее прошлого… а Ксюшка уже просватана, а приданного почти нет… перед людьми жутко неудобно. И вот именно к ним, в Бобровье, забрёл тот самый плешивый еретик, о котором в трактире болтал дядька Архип. Ну чем чёрт не шутит, а?
Да какие уж тут шутки? Всё по-честному. Игнатий получил своё – точно и быстро. А боевые братья Защиты разбудили заночевавшего было в Бобровье странника и деликатно усадили его в крытый возок.
– Скажи, брат Александр, – спросил Философ, – ты сны свои иногда запоминаешь?
– Ну, бывает, – признал я.
– А ведь во сне порой так же всё ярко, как и наяву, – Философ наклонился ко мне и в свете факела действительно стал похож на огромную, нахохлившуюся сову. – Так же светит солнышко, такой же лес, такие же грибы, и боль прямо как настоящая… Так, может, когда ты входишь в сон – ты тоже попадаешь в какое-то место? Хотя место это если где и есть, то только в душе твоей. Понимаешь, к чему клоню?
– Вы хотите сказать, Философ, что вот всё это, – повёл я ладонью, – сон? Я сплю? И вы мне снитесь?
– Ты спишь. Но я тебе не снюсь, – помолчав, ответил он.
И стало жутко.
Телефона, конечно, на бумажке никакого не было. Не было и мейла. Значилось там: «перекрёсток Собчак и Навального, возле “Золотого колосса”, 20.00–20.15 с понедельника по четверг». И больше ничего не сообщали выведенные рукой батюшки печатные буквы. Ну прямо как в старом шпионском романе, – против воли улыбнулся я. Впрочем, довольно разумно – наверняка не только почта моя под колпаком, но и телефон.
Впрочем, если ко мне приставили наружку… Но это уже совсем безумная версия. Да кто я такой? Китайский резидент? Кавказский боевик – последний из перебитых могикан? Центр контроля социальной лояльности – это всё же не чекисты, не военная контрразведка. Труба пониже и дым пожиже. Они и так меня держат ясно за что, и если какую пакость от меня и ждут, то лишь связанную с Дедом, с его записью.
Лене я ничего говорить не стал. Мол, просто побеседовали с батюшкой, он наставлял, как в этой ситуации молиться, предостерегал от глупостей и безумств… пастырство в чистом виде.
Воскресенье прошло как обычно – поздняя литургия в полупустом храме (а ведь помню ещё времена, когда было не протолкнуться), сытный Ленкин обед, потом меня сморило, и снилась какая-то чепуха: дождевые черви двухметровой длины свивались кольцами вокруг фонарного столба, а вверху сидел куратор Иван Лукич в костюме Адама и сосредоточенно перегрызал сетевой кабель. Кажется, он млел от удовольствия.