Мы поймаем белогорлицу
Ко столу княженецкому.
Мы изловим того сизого орла,
Орла сизокамского,
Да посадим его в Киеве
На высокий конёк-верхушек,
Там на терем белокаменный.
Мы найдём, мы убьём зверя-льва,
Привезём шкуру львиную,
Разостелем во тереме
На кирпичен пол во гриднице,
Во подарок Красну Солнышку.
А потом мы вернемся домой ——
Из чего тут кручиниться?
Да о чем тут печалиться?»
Подъезжал Данил Денисьевич
С Василисой Микуличной
К своему двору широкому.
Говорил да приказывал:
«Ты неси, моя верная жена,
Мал колчанец калёных стрел!»
Приносила Василисушка
И не мал, а велик колчан.
Рассержался Данилушка:
«Чего ради, не отецкая дочь,
Ты меня ослуша́ешься?
Али большину хочешь взять?»
Молода жена прогневалася:
«Знаю место я бабское
И не думаю о большине.
Ан и меньшина семейная
Тоже молвит ино слово в лад:
Тебе стрелочка лишняя
Пригодится во честном во бою!»
И приехал Данилушка
На луга Леванидовы,
Ко ключу тому Гремячему,
Ко колодезю Студеному,
Он поставил-развернул-укрепил
Там шатёр белобархатный,
Оставлял Василисушку,
На охоту отправился!
Отправлялся-уезжал Ловчанин,
Да назад-то он млад и погляди
Во стороночку во Киевскую.
Увидал-то: от Киева-то
Не белы снежки белешеньки
Залегли-забелелися.
Догадался и Денисьевич:
«На меня, на Данилушку‚
Сила-рать идет великая!
Знать, я князю стал ненадобен!
Почему я ненадобен?»
Пролилась у Денисьевича
Из очей горевая слеза.
Вынимал тут Денисьевич
Из ножон острый меч-кладенец.
Разъярил коня борзого,
Полетел он на силушку.
Он готов порубить-погубить
Все полки князя Киевского.
«А спасибо тебе, женушка:
Ты не зря велик колчан принесла —
Верно: стрелочка лишняя
Пригодится мне в честном бою!»
Ещё видит Денисьевич:
Там из города из Киева,
Там не два слона слонятся,
Не два дуба шатаются.
Это слонятся-шатаются
Два могучих витязя.
Пригляделся Данилушко,
Присмотрелся Денисьевич —
Видит: брат его Никитушка
На него идет боем-войной!
А ещё поглядел-посмотрел —
Инда там и крестный брат,
Сам Добрынюшка — и тот в бой идёт;
В бой идет да неправедный!
И повесил добрый молодец
Удалой буйну голову:
«Знать‚ и правда, господь на меня
За грехи мои прогневался,
Володимир-князь осердился:
Братья вышли супротив меня!
Лихо. Где это видано,
Уж и где это слыхано,
Чтобы брат на брата боем пошел?»
И Данилушко вспешился.
Отпустил боевого коня.
Сам воскликнул громко-нагромко:
«Да не быть междоусобице»
и берёт добрый молодец
Ин копьё в руки острое.
И размахом богатырским он
В землю матушку всаживает
Половину копья тупым концом.
А на острый конец, на копьё,
Добрый молодец сам валится.
Распорол груди белые,
Позакрыл очи ясные.
Подъезжали тут два богатыря.
Увидели — прослезилися.