Догадался Илья Муромец:
Ведь худое затевается;
И вставал он скоро-наскоро,
Говорил смело-насмело:
«Уж ты, батюшка Владимир-князь,
Изведешь ясна сокола,
Не поймаешь белой лебеди!»
Рассердился князь, разгневался:
«Знай сверчок свой шесток, атаман!
А за эти за крамольные слова,
За слова неумильные,
Посадить его, собаку Илью,
В погреба во глубокие,
В подземелья подкаменные,
Во застенья безоконные!»
Князь садился на стул за стол.
Брал перо золочёное,
Сам писал да выписывал
Ярлыки скорописчатые,
Посылал их с Мишаточкой
С Пересмякиным к Даниле во дом.
Подъезжал-подлетал посол
Ко двору ко Данилиному.
Зашумел-загремел-застучал;
Прорывался Пересмякин сын
Прямо в спальную-горенку
К Василисе Микуличне.
Говорит жена Данилина:
«Что, невежа, не отецкий сын,
Ты во двор безопасышно,
Во палату безослышишно
Воезжаешь-ворываешься?»
Отвечает Мишак Пересмяк:
«Не своею вольной волею,
Волей княжеской великою!
Прислал меня батюшка-князь
С ярлыками скорописчатыми!»
Положил он, Мишак Пересмяк,
Ярлыки на стол смелёшенько,
Повернулся скорёшенько.
Принималась Василисонька
Перечитывать-обдумывать.
Догадалася-додумалася:
Для чего и к чему все они?!
На лица переменилася.
Залилась слезами горькими!
Скидавала платье женское,
Надевала молодецкое.
В чисто полюшко повыехала,
Друга милого отыскивала:
«Ты надеженька, надежа моя!
Ты надежа, сердечный друг!
Свет Данилушка Денисьевич,
Вот тебе от князя-солнышка
Ярлыки скорописчатые!
Нам с тобою свиданьице
Остается теперь одно! „
Мы поедем на широкий на двор,
Проведём наш последний день!»
Вопрошает Данилушка:
«Почему наш последний день,
Дней у бога-то много впереди!»
«Дней у бога-то много, да у нас
Остается один только день,
Наш последний остатний денёк!»
«Не последний, Василисонька, денёк!
Я задачу княженецкую,
Я поеду и выполню!
Ино дело для меня таково —
Не опасный, не тяжелый это труд:
То утеха для молодца,
Удалая для доброго!»
«Ты, падежа, мой сердечный друг!
Лих иное позадумано:
Извести тебя измышлено!»
«А напрасны тревоги твои,
Василиса Микулична!‚
Ин измыслить и найдется кому,
Извести меня некому.
Кроме брата родимого,
Ин Никиты Денисьевича,
Кроме брата крестового,
Ин Добрынюшки Никитьевича,
Кроме славного казака,
Ин Ильюшеньки Муромца —
Одолеть меня нет богатыря!
Эти трое — сильнее меня.
Да они ли пойдут на меня?!
Мы пойдём на свой широкий двор,
Мы захватим там малый колчан,
Мал колчанец калёных стрел;
Погуляем в чистом полюшке,
Постреляем серых утушек,
Да половим гусей-лебедей,
Да пернатых перепёлочек!
Уж ты любка-голубка моя,
Ненаглядная любонька,
Мы пойдем, моя любушка‚
На луга Леванидовы,
Ко ключу тому Гремячему,
Ко колодезю Холодному.