— Что дальше?
— Какие у меня будут права, у секретаря? — брякнул Стоил и тотчас пожалел об этом, но было уже поздно.
Бонев вздрогнул.
— Как это какие права? Обычные, в рамках сложившейся традиции.
— Нет, Бонев! — решительно возразил Стоил, и спокойствие вернулось к нему. — Храновские рамки и традиции не по мне!
Бонев поглядел на Стоила так, словно страдал близорукостью.
— Что значит «нет»?
— А это значит, что в моих вопросах решающее слово будет за мной. — Стоил решил быть полностью откровенным.
— Ты забываешь, что у нас коллективное руководство, — твердо возразил Бонев, все еще не в состоянии угадать, куда клонит Стоил.
Мы тут рассоримся, понял Дженев. Надо было отложить этот разговор.
— Есть еще кое-что. Наша индустрия прихрамывает, сам знаешь. Больше не должно быть ни одного немотивированного плана — пора наконец ставить дело на прочный фундамент.
Стоил вдруг смолк — больше не хотелось ему говорить.
— Давай, я слушаю, — отозвался Бонев.
Напрасный разговор, решил Дженев. Все равно он меня не поймет. Или встанет на дыбы.
— Чего давать?.. Читать лекции душа не лежит, в особенности тебе. Я, кажется, уже говорил об ахиллесовой пяте. — Он почесал затылок. — Без точной статистики и соответствующих измерений не может быть обоснованных норм, а значит, нужной производительности и качества. Необходимо скорректировать нормы и производственную программу. Впрочем, эти вещи в центре крайне непопулярны.
Бонев молчал, глядя в свой бокал. Дженев уставился на свой.
— Молчишь, — произнес он. — Экзаменуешь меня, как абитуриента.
— Я тебя слушаю.
— Ладно, — озлился Дженев. — Тогда слушай! Округ давно нуждается в коллегии опытных специалистов. В этой комнате бывает заводской народ, и, должен откровенно тебе сказать, у нас есть дельные работники. Мнения и предложения этих людей должны обязательно обсуждаться. И пускай бюро сообразуется с ними.
— Сообразуется? — переспросил Бонев, не поднимая головы.
— Да, сообразуется. Бюро не синедрион.
— Оригинальное определение, — хмыкнул Бонев. — Дальше!
— Слушай, ты этот тон оставь для своих секретарш! — взорвался Стоил. — Иначе давай прекратим разговор.
Бонев провел пальцами по своей морщинистой щеке и молча отпил из бокала.
— Извини. — Я не нарочно. Обещаю сдерживаться.
Дженев, разумеется, не знал, что у гостя проклюнулись первые сомнения по части его собственной идеи о замене Хранова. И хотя интуиция у Дженева была не богатая, он уловил волнение Бонева, и это его задело и еще больше подлило масла в огонь.
— У нас есть малополезные службы, мы тонем в бумагах, в учреждениях и канцеляриях много лишнего народу, даже в цехах, — уверенно начал Дженев. — Назрела необходимость в сокращениях. В реальных сокращениях.