— Не настолько, как можно было бы подумать, — ответил Доггер. — На самом деле почти не заразна. У большинства людей естественный иммунитет к возбудителю этой болезни — Mycobacterium leprae.
Годами я страстно мечтала расспросить Доггера, откуда у него такие обширные познания в медицине, и до сих пор мне удавалось сдерживать свой порыв. Это не мое дело. Даже легкий намек на его тяжелое беспокойное прошлое станет непростительным вторжением.
— Я сам знавал случай, когда папулы продромальной стадии…
Внезапно он умолк.
— Да? — подтолкнула я.
Такое впечатление, будто глаза Доггера упаковали свои пожитки и улетели в какое-то отдаленное место. В другой век, быть может, в другую страну или на другую планету. Спустя какое-то время он произнес:
— Как будто…
Как будто меня тут не было. Внезапно голос Доггера упал до шелеста листьев, вздохов ветра в исчезнувшей иве.
Я затаила дыхание.
— Бассейн, — медленно проговорил он, и его слова бусинами нанизывались на длинную нитку. — В джунглях… иногда вода чистая, и ее можно пить… иногда мутная. Погрузи в нее руку — и она исчезает.
Доггер вытянул дрожащую руку, чтобы прикоснуться к чему-то, чего я не видела.
— Она исчезла… или она там, невидимая? Кто-то ищет в глубинах, беспомощный, в надежде найти… что-то… что угодно…
— Все хорошо, Доггер, — сказала я, как всегда, и прикоснулась к его плечу. — Это не имеет значения. Неважно.
— О, но это имеет значение и это важно, мисс Флавия, — возразил он, поразив меня своей настойчивостью. — И может быть, сейчас более чем когда-либо.
— Да, — автоматически повторила я. — Может быть, сейчас более, чем когда-либо.
Я не совсем понимала, о чем шла речь, но была уверена, что разговор должен быть продолжен во что бы то ни стало.
Не меняя темы, я заметила мимоходом, как будто ничего не произошло:
— Не нарушая ничьей конфиденциальности, могу сказать, что человек, которого я имею в виду, это член городского магистрата Ридли-Смит.
В конце концов, если бы Доггер был со мной в склепе, он увидел бы его своими глазами.
— Я слышал о нем, не более, — ответил Доггер.
— А тот другой, о котором я спрашивала тебя раньше, это его сын Джослин.
— Да, припоминаю. Отравление свинцом.
— Именно, — сказала я. — Ты заключил, что я была в Богмор-холле.
— Я слышал разговоры о сыне, — продолжил Доггер. — Слуги говорят. На рынке ходят слухи.
— Но не о его отце? — подсказала я.
— Нет. Об отце нет. Во всяком случае, описание наружности.
— Бедный Джослин! — воскликнула я. — Если твой диагноз верен, его мать страдала от отравления свинцом, а отец — прокаженный.