Когда я перенесла свой вес с одной ноги на другую, виндлада покачнулась и еще немного просела, так что у меня возникло ощущение, будто я стою на палубе тонущего корабля.
Справа от лица Фели что-то затрепетало, и она замерла.
— Вероятно, просто летучая мышь, — сказала я.
Фели издала дикий вопль, уронила фонарь и исчезла.
Летучие мыши стоят на одном из первых мест в списке вещей, которые превращают мозг моей сестрицы в пудинг.
Снова послышалось какое-то движение, как будто эта штука подтверждала свое присутствие.
Осторожно спускаясь со своего насеста, я подняла фонарь и провела им по ряду труб, как палкой по частоколу.
В помещении разнеслось эхо яростных хлопков чего-то кожаного.
— Все в порядке, Фели, — окликнула я. — Это и правда летучая мышь, и она застряла в трубе.
Я выбралась через люк в алтарь. Фели стояла там в лунном свете, белая, как алебастровая статуя, обхватив себя руками.
— Может, у нас получится выкурить ее, — сказала я. — Не найдется сигаретки?
Конечно же, я шутила. Фели терпеть не могла курение.
— А может, попробуем уговорить ее? — с энтузиазмом предложила я. — Что едят летучие мыши?
— Насекомых, — отрешенно сказала Фели, как будто пытаясь вырваться из парализующего сна. — Так что это бесполезно. Что нам делать?
— В какой она трубе? — спросила я. — Ты заметила?
— В шестнадцатифутовом диапазоне, — дрожащим голосом ответила она. — Ре.
— У меня есть идея! — заявила я. — Почему бы тебе не сыграть Токкату и фугу ре минор Баха? На полной мощности. Это прикончит маленькую тварь.
— Ты отвратительна, — сказала Фели. — Завтра я скажу мистеру Гаскинсу о летучей мыши.
Мистер Гаскинс — церковный сторож Святого Танкреда, и предполагается, что он должен разбираться со всеми проблемами от выкапывания могил до полировки меди.
— Как ты думаешь, как она попала в церковь? Летучая мышь, имею в виду.
Мы шли домой вдоль изгородей. Мимо луны проносились бесформенные облака, резкий встречный ветер трепал наши пальто.
— Я не знаю и не хочу говорить о летучих мышах, — заявила Фели.
На самом деле я просто поддерживала беседу. Я знаю, что летучие мыши не влетают в открытые двери. На чердаках Букшоу их водилось предостаточно, они обычно попадают туда через разбитые окна, или их, раненых, втаскивают внутрь коты. Поскольку в Святом Танкреде котов нет, ответ очевиден.
— Зачем открывают его могилу? — спросила я, меняя тему. Фели поймет, что я имею в виду святого.
— Святого Танкреда? Потому что исполняется пятьсот лет со дня его смерти.
— Что?
— Он умер пятьсот лет назад.
Я присвистнула.
— Святой Танкред мертв уже пятьсот лет? Это в пять раз дольше, чем прожил Иезекия Уайтфлит.