Конечно же! — подумала я. — Купель!
Я осторожно выбралась из внутренностей органа и вошла в апсиду, стараясь не задевать церковную обстановку.
В случае необходимости, я даже смогу позаимствовать немного вина для причастия в качестве пятновыводителя.
При мысли о вероятной реакции викария я фыркнула. Выражение его лица…
Мои мысли прервал пронзительный вопль.
Я резко обернулась и обнаружила себя лицом к лицу с одетым в черное привидением.
У меня кровь застыла в жилах. Моим изумленным мозгам потребовалось несколько секунд, чтобы опознать привидение.
Синтия Ричардсон.
Она видела, как я выплыла из глухой стены, еще больше испачканная могильной грязью, чем в прошлый раз.
Ее челюсть отвисла, глаза выкатились.
— Ханна! — выдохнула она.
Глаза Синтии закатились, и она рухнула на пол, будто ее подстрелили.
Меня будто обдало ледяной водой.
«Ханна» — это имя, которое викарий произносил во сне в ту ночь, когда снегопад запер их с Синтией в Букшоу.
«Ханна, пожалуйста! Нет!»
Я будто снова услышала его страдальческий шепот.
Тогда я еще подумала, кто такая Ханна, и вновь задумалась об этом сейчас, уставившись на лежащую в обмороке Синтию.
В обмороке? Или она мертва?
Не могла же она умереть от испуга? Такое случается.
Я встала на колени рядом с ней и приложила палец к сонной артерии, точно так, как не раз делал Доггер. И нащупала сильный равномерный пульс.
У меня вырвался вздох облечения, во всяком случае, я ее не убила.
Следующим моим действием было убедиться, что она лежит удобно и нормально дышит. По курсам скорой помощи, которые читали девочкам-скаутам, я помнила, что жертву шока следует держать в тепле.
Я сняла свое тяжелое пальто и прикрыла ее, с состраданием думая о том, до чего же она маленькая — ненамного больше меня.
Прислушиваясь к дыханию, вырывающемуся из ее рта — вдох и выдох, — я вспомнила, как Синтия застала меня, когда я забралась на алтарь, чтобы взять образец синей краски со средневекового витража с целью химического анализа. Синтия перекинула меня через колено и отшлепала прямо на месте, найдя неподобающее применение экземпляру «Псалмов современных и древних».
Со временем этот эпизод стал казаться почти комическим. Но я до сих пор так и не простила ей свое первое в жизни настоящее наказание — если не считать моих сестриц конечно же.
Теперь, стоя рядом с ней на коленях, я хотела наслаждаться возмездием.
Но не могла. Просто не могла.
Должна ли я оставаться рядом с ней? Присматривать, пока не взойдет солнце?
Или мне побежать к доктору Дарби за помощью? Или разбудить викария?
Эти вопросы вертелись в моей голове, когда я услышала тихие шаги за спиной. Я вскочила и повернулась.