Покойся с миром, малютка, — подумала я.
Она залетела через загрузочное отверстие в печи, предположила я, во время ночных хождений того, кто замуровал мистера Колликута в стене склепа.
Я постучала по трубе костяшками пальцев, но ничего не услышала. Наверняка летучая мышь погибла.
Мой фонарь осветил парочку свежих полукруглых царапин на дереве органа. Я встала на колени рассмотреть их получше.
Да, сомнений нет.
— Пуфф!
Я подскочила от неожиданности, когда виндлада в дальнем углу издала сухой свист. Надгробье Иезекии Уайтфлита шевельнулось, направляя струю воздуха в механизм органа.
Сзади меня что-то зашипело.
Я резко повернула луч фонаря и сразу же засекла источник звука. В деревянной системе труб было просверлено круглое отверстие чуть меньше в диаметре, чем свинцовый карандаш, и это сквозь него со свистом проходил воздух.
На полу прямо под отверстием виднелось высохшее красное пятно. Когда я сделала шаг вперед, под подошвой моей туфли что-то хрустнуло. Даже не глядя, я знала, что это стекло.
Мои труды в лаборатории позволили мне хорошо познакомиться с принципами работы манометра, этой наполненной жидкостью стеклянной трубки в форме буквы U, использовавшейся для измерения давления воздуха.
Разумно, что орган оборудован таким устройством, чтобы измерять давление в виндладе. Трубка, размеченная на дюймы, была раньше частично наполнена цветным спиртом, и его уровень позволял определять давление — примерно по тому же принципу, что и уличный термометр.
Сейчас от манометра остались только стеклянные крошки и зазубренное кольцо в том месте, где он треснул на уровне деревянного гнезда.
Остатки манометра, если я правильно понимаю, сейчас находятся в кулаке покойного мистера Колликута.
Вот на этом самом месте, внутри огромного органа, который он любил и на котором играл, органист нашел свою смерть.
Я в этом уверена.
У меня не было при себе карманного ножа, чтобы взять образец красного пятна, но это не проблема. Чтобы не загрязнить образец пальцами, я откручу крышку от фонаря и использую ее на манер импровизированного скребка.
И только направив свет фонаря себе на колени, я поняла, что натворила со своей одеждой. Мое лучшее черное пальто выглядело так, будто я каталась по золе. Его покрывали потеки могильной слизи, грязь туннеля и слой пыли. Еще один предмет одежды, подлежащий сожжению.
Полагаю, лицо выглядит не лучше. Я провела тыльной частью ладони по лбу, и моя рука покрылась отвратительной грязью.
Надо бы хорошенько помыться, — подумала я. Надеюсь, где-нибудь в церкви есть источник воды. Если это так, с учетом оставшегося до утра времени, я смогу даже принять презентабельный вид к завтраку.