Внезапно по его щекам покатились слезы.
Я наблюдала, как моя рука потянулась к его руке.
— Я кричал ей вслед, пытался позвать ее…
— Мне так жаль, — сказала я, одновременно понимая, как бесполезны слова сочувствия, даже когда это все, что у нас есть. — Так жаль, — повторила я.
— Если бы она осталась жива, — в слезах добавил викарий, — она была бы твоей ровесницей. Синтия и твоя мать были близкими подругами, знаешь ли, Флавия. И они должны были стать матерями одновременно.
Еще один паззл из тех, что составляли Харриет, встал на место.
— Мне так жаль, — повторила я. — Я не знала.
— Откуда тебе знать? — сказал викарий. — Добрые люди Бишоп-Лейси сговорились молчать. О смерти Ханны не говорят. Они думают, что мы не знаем об этом, видишь ли, но мы знаем.
— Но вы не должны винить себя, — выпалила я, начиная злиться. — Это не ваша вина. Несчастный случай.
Викарий печально улыбнулся, давая мне понять, что мои слова ничего не меняют.
— Где она похоронена? — с неожиданной смелостью спросила я. Буду носить туда цветы и торжественно возлагать их на могилу маленькой девочки. Я положу конец этому душераздирающему молчанию.
— Здесь, — просто ответил викарий. — На кладбище. Рядом со склепом Коттлстоун. Тогда мы не могли позволить себе надгробье, видишь ли. Кошелек деревенского викария не позволяет… а потом… что ж, потом было уже слишком поздно. Тем не менее Синтия часто ходит туда, но боюсь, я…
Я вздрогнула, осознав весь ужас его слов.
Их ребенок похоронен в том самом месте, где Синтия увидела, как я выбираюсь из земли. А потом в церкви…
Как я смогу компенсировать причиненный мной вред?
— Она приняла меня за Ханну, — сказала я, делая первый шаг. — Я забралась в орган в поисках ключа к разгадке. Должно быть, ей показалось, что я прошла сквозь стену.
Когда я говорила, Синтия тихо простонала и повернула голову из одной стороны в другую.
— Я рада, что вы оказались в церкви, — добавила я. — Я не вполне понимала, что делать.
— Я последовал за ней, — мягко сказал викарий. — Я часто так делаю, чтобы убедиться, что она не причинит себе вреда, видишь ли.
Синтия пошевелилась.
Он бережно снял мое грязное пальто с ее плеч, протянул его мне и укрыл жену шерстяным покрывалом, сложенным в ногах.
— Мне лучше уйти, — сказала я, взяв пальто.
Когда я надевала его, на ковер упали комочки глины.
Я была уже в дверях, когда викарий снова заговорил.
— Флавия… — произнес он.
Я обернулась.
— Да?
Его глаза, все еще влажные, встретились с моими.
— Будь осторожна, — сказал он.
Вот еще одна причина, почему я люблю Денвина Ричардсона.