Сержант умолк, не досказав, что он полагает. А капитан думал: если Зубов погиб, то тут ничего не поделаешь. В сто раз хуже, если его взяли как «языка». Но и то и это казалось сомнительным. Было еще что-то третье.
— Надо искать Зубова, — сказал он. — Может, там, в ущелье…
Сержант молча выпрямился.
— Доставить живого или мертвого, — строже повторил комбат и склонился над картой.
6
Был уже полдень, когда, спустившись в ущелье, Калашников и Макейчик подошли к речке. Быстрая, шумная, билась она о камни, и не так просто было ее перейти. Кто бывал в горах, знает, как это порой рискованно. Кажется, совсем неказистая речка и воды-то в ней по колено, а вдруг набрасывается на тебя, как зверь, ломает, обдает брызгами, того и гляди с ног свалит; а если уж свалит — не подняться.
Переправляясь, крепко держались друг за друга. А когда вышли на берег, Макейчик вдруг остановился:
— Смотрите, товарищ сержант, какие они, наши Орлиные скалы! Отсюда еще красивее.
Сержант нахмурился. Ничего не ответив, согнулся и стал рассматривать следы, оставшиеся на мягкой почве.
— На пузе, что ли, полз? — удивился Макейчик.
Сержант опустился на корточки:
— Непонятно. Впрочем, кажется, каблук…
— Какой же это каблук? Скорее, копыто.
Человек или зверь прошел, сказать было трудно: следы размыло дождем. На крутой стене скалистого обрыва, ниспадающей к речке, кое-где желтели одуванчики, торчали пучки травы. Вверху, у самой кромки, — отсюда хорошо видно — повис на черных корнях сломанный куст боярышника.
— Значит, Зубов оттуда в воду?..
— А куда ж еще?.. Впрочем, черт его знает, — сердился сержант. — Я сам виноват… И надо же было ставить его на пост!.. Теперь вот расхлебывайся. Ищи его…
— Товарищ сержант, смотрите! — позвал Макейчик.
Калашников подошел и сразу увидел довольно ясные отпечатки — след сапог. Он тянулся в сторону леса. Человек, видать, с трудом передвигал ноги, волочил их, двигался из последних сил.
— Так это же он! — воскликнул сержант. — Жив пулеметчик!.. Только бы со следа не сбиться… Пошли!
Солдат еле поспевал за сержантом. Но мягкая почва вскоре кончилась, и следа как не бывало. Стали звать, может, откликнется? Все напрасно. Что же делать?
Решение пришло быстро: если это был Зубов, то он, конечно, ушел на юг. На север идти незачем — там немцы.
— Может, выстрелить? — сказал Макейчик.
— Сдурел, что ли, — возмутился сержант. — Откуда ему знать, что здесь свои? Примет за немцев, и тогда все пропало.
Шли по косогору, делая зигзаги, чтобы лучше осмотреть местность; так ходят заядлые грибники, боясь пропустить хотя бы один боровик или подгруздок. Шли усталые, проголодавшиеся, но полные желания сделать все, что от них зависело.