Наконец камердинер, рассудив, что пора положить край пререканиям, решительно низвел мистера Фенкота до положения школьника, стоящего перед суровым учителем. Фимбер строго заявил: довольно всей этой чепухи, пускай сэр лучше исполняет то, что ему говорят. Последним гвоздем в гроб сопротивления Кита стало утверждение – мистеру Кристоферу не стоит вести себя так, словно ему по долгу службы не приходится пять дней в неделю из семи быть при полном параде на официальных приемах. Помимо этого, ни он, ни миледи не желают слушать дальнейшие пререкания насчет того, что мистер Кристофер желает идти на Маунт-стрит пешком. Мистер Кристофер поедет в своем экипаже, как и подобает человеку его положения.
Вследствие всех этих треволнений, когда Кит, приехав с приличествующей графу пышностью на Маунт-стрит, вошел в особняк лорда Стейвли, он выглядел безукоризненно. Мало того, что на нем были надеты рубашка с пышным жабо, фрак с длиннейшими фалдами, бриджи до колен и шелковые чулки, что являло собой модный костюм всякого джентльмена, частого гостя балов, устраиваемых в «Олмаксе»,[13] Кит в дополнение ко всему нес под мышкой сложенную треуголку. В последний момент Фимбер сунул ему в карман фрака одну из табакерок брата, напомнив, что его светлость слывет большим любителем нюхательного табака.
Отдав треуголку лакею, мистер Фенкот поднялся вверх по лестнице и вошел в гостиную вслед за дворецким дородной комплекции, который громогласно возвестил о прибытии джентльмена. Сначала Киту показалось, что никак не меньше полусотни пар глаз пристально уставились на него. Впоследствии, правда, он понял, что немного завысил число гостей. Хозяин дома, единственный человек, которого он здесь знал, беседовал, стоя в кругу нескольких господ. При виде гостя лорд Стейвли направился в его сторону, желая поприветствовать будущего зятя. Кит заметил также двух юных леди, последовавших примеру милорда. Мистер Фенкот осознал, что его недостаточно проинструктировали: он не мог понять, кому же из двух этих особ его брат сделал предложение. На секунду Кит оробел, но затем заметил, что леди чуть выше ростом, модно одетая, с тщательно уложенными в замысловатую прическу светлыми волосами, находится в интересном положении. Черты ее лица хоть и отличались изрядной заостренностью, в то же время имели особую красоту. Едва сдержав вздох несказанного облегчения, Кит слегка поклонился ей и пожал руку с холодной уверенностью, которую, впрочем, вовсе не испытывал. Затем, повернувшись к ее спутнице, улыбнулся и поднес к губам протянутую для поцелуя руку. Кит полагал, что Эвелин, будучи опытным кавалером и тем еще волокитой, поступил бы именно так, но, поцеловав девушке руку, он столкнулся с новой проблемой… Как, черт побери, к ней обращаться? Называет ли брат свою невесту Кресси, или у них до сих пор более официальные отношения? Задержав на юной леди взгляд чуть дольше, молодой человек заметил, что она ведет себя немного скованно, должно быть, вследствие смущения. Кресси не красавица, однако премиленькая. Серые глаза. Пышные каштановые волосы. Хорошо сложена. Вот только всего этого недостаточно, чтобы привлечь к себе внимание Эвелина. Совсем не тот тип женщин, которые нравятся брату. Кит отпустил руку мисс Стейвли.