– Коль мне будет позволено высказать свое мнение, ваша светлость, мы, все те, кто работает в Рейвенхерсте, с нетерпением ожидаем того дня, когда вы возьмете бразды правления в свои руки. При этом я ни в коей мере не хочу умалить заслуг лорда Брамби. Трудно найти джентльмена более педантичного в исполнении своих обязанностей, чем мистер Генри… вернее, лорд Брамби… Извините меня за оговорку! Дело в другом, сэр. Вы и мистер Кит росли на наших глазах. Мы знаем вас, что называется, с самой колыбели… Как поживает мистер Кит?
Молодой человек, смирившись с неизбежным, сказал, что у его брата все хорошо, принял поздравления по случаю предстоящей женитьбы и выразил желание вторую половину солнечного летнего утра потратить на штудирование толстенных гроссбухов,[26] которые принес для него управляющий. К счастью, Гудли, кажется, так и не догадался, что «милорда» больше интересует имущество, отошедшее по завещанию покойного графа его младшему сыну, чем свое собственное громадное наследство.
В течение двух последующих дней скуку Кита развеяли ознакомительные поездки верхом по землям поместья в сопровождении управляющего и официальный визит приходского священника. На третий день немногочисленные слуги поместья пришли в состояние, граничащее с паникой, а сам Кит ощутил приближение неизбежной опасности, когда из Лондона приехали два экипажа с младшей прислугой, экономом, ливрейными лакеями милорда, ливрейными лакеями миледи и нанятым за непомерные деньги величественным мистером, управлявшим кухней в городском доме милорда на Хилл-стрит. Вслед за экипажами подкатил фургон, в котором на дорожных сундуках восседали горничные, два официанта, два младших лакея, а еще громоздилась та мебель, без которой ее светлость уж никак не могла обойтись. Вскоре к главному входу приблизилась элегантная карета. Подножка была опущена, из экипажа на землю сошла величественного вида женщина, наружностью типичная почтенная вдова из высших слоев общества. На самом деле это была не кто иная, как мисс Римптон, напыщенная камеристка ее светлости. Вслед за ней из кареты выбралась графиня, отнюдь не величественная, однако невероятно очаровательная в шелковом платье изумрудного цвета, выигрышно подчеркивающем стройность ее фигуры. На головке леди Денвилл красовалась шляпка наимоднейшего фасона, представляющая собой изысканное изделие с высокой тульей, широкими, выступающими вперед полями, изумрудными лентами и пучком изогнутых страусовых перьев того же оттенка.
Мистер Фенкот, появившийся как раз вовремя, чтобы помочь маменьке сойти с подножки кареты на землю, тотчас же услышал произнесенную полушепотом грозную весть: