- Летта, это я Дима.
Сначала последовали слова, потом силуэт приблизился к ней ближе, и Виолетта узнала в юноше лучшего друга ее Сереженьки. Светлячок моментально покинул ее душу, так же быстро – как и зажег.
- А-а-а, Димка… – Без особых эмоций она протянула его имя и словно загипнотизированная продолжала идти дальше.
- Летта, а куда это ты шагаешь?
Девушка его не слышала, а просто шла. Шаг за шагом, она продолжала свой путь в никуда, который утопал в слезах надрывавших ее любящее сердце.
- Летта, – только когда юноша одернул ее за руку, она словно проснулась. – Ты в порядке?
- Да… а что? – широко раскрыв глаза, Летта пыталась понять – что происходит и что от нее хотят.
- Ничего, – в тусклом свете, исходившем из соседских окон, который едва коснулся лица девушки, Дима отчетливо смог разглядеть заплаканное лицо. – Просто мне кажется, что ты слишком близко к сердцу приняла уход Сереги в армию. Это ведь всего-на-всего армия, а не война.
Парень максимально ободряюще старался произнести последнюю фразу, при этом даже дружески похлопал Виолетту по плечу, но она этого не оценила.
- Для тебя может и «всего-на-всего», а для меня – словно война.
Стоило произнести вслух эти слова и слезы с новой силой хлынули из прекрасных девичьих глаз.
- Нуу–у–у, Летта, ты чего? – Дима инстинктивно прижал к себе юное создание, изо всех сил пытаясь утешить. – Я ничего ведь плохого не хотел сказать… Да я и не сказал. Летта, успокойся, не стоит так убиваться. Отслужит, вернется, и будете вы жить долго и счастливо. Летта…
Как и бывало в подобных случаях, слова утешения сыграли обратную роль, Виолетта даже не пыталась унять поток слез, а наоборот, все сильнее и сильнее рыдала. Оказавшись совершенно беспомощным в такой ситуации и сотни раз пожалевший, что окликнул девушку, Дима просто не знал – что ему делать.
- Летта, идем, – спустя несколько, казалось, бесконечных минут, он отпрянул от содрогающейся в рыданьях девушки, – давай просто прогуляемся. А то так и околеть не долго, без каких-либо движений в таком холоде. Идем.
Парень заботливо предложил Виолетте свою руку в качестве опоры, которой она воспользовалась без лишних слов. Не смотря на то, что дорога по которой они шли была центральной в их деревне, на пути им не встретилось ни одной живой души. Изредка за калиткой одного из минуемых домов лаял пес, в другом громко ссорились муж и жена, но в основном в каждом окне немногочисленных деревенских домов тускло отблескивал свет от телевизора. Всем жильцам этих домов не было никакого дела до тех, кто отважился гулять в такое ненастное время улицами их деревни, а парень с девушкой медленно брели по многочисленным лужам, утопая в кромешной тьме. Сначала их путь был безмолвным, что просто сводило с ума Диму. Его сердце тоже наполнила боль, а душа разрывалась от беспомощности, глядя на поникшую Виолетту. Дима просто не знал – как заставить сердце одного человека не печалиться о другом. Как вытащить тоску и боль, из этой юной, ранимой, чувствительной души, когда он и со своей-то едва справляется. – Так холодно, просто жуть. – Дима негромко и необычайно осторожно, словно сапер, начал разговор ни о чем, в надежде хотя бы так, отвлечь Летту от грустных мыслей и переживаний. – Вроде еще не время, но такое впечатление, что вот-вот выпадет снег, а так не хочется… Еще бы немного тепла, солнца… Дождь и туман просто невыносимы, к тому же из-за них клуб открывают только на выходные, а сегодня только понедельник, что делать этими мерзопакостными вечерами? Вот предложил сегодня Вите и Валере прогуляться, так им в падлу, мол – что мы не видели на улице? А я вот пошел, хотя тоже все видел, – Дима украдкой взглянул на Летту, – и нисколько не жалею. Проходя мимо очередного дома, из которого на дорогу падал хоть какой-то свет, он старательно пытался рассмотреть лицо Виолетты, взгляд которой по-прежнему оставался отстраненным и безумно печальным: