— А теперь вам надо дать машине имя — корабельная традиция велит, а вашем случает, так и вовсе обязывает, коли у вас судно и воздушное и речное одновременно. И, обратите внимание, слово ship в английском языке женского рода. И только никаких 'Нырков' пожалуйста, вы меня просто обидите!
— Ох и сложный же вопрос вы мне задаете, надо думать. Это же как ребенку имя придумывать!
— А таки кто вам говорил, что будет легко!
— Если вы не против, я скину вам имя СМСкой до завтрашнего утра.
— Хорошо, пишите в любое время, все равно посмотрю только утром. А теперь давайте вернемся в мой кабинет и завершим все дела.
— Вы правы, теперь самое время.
В кабинете я подписал акт приема работ по реставрации и передал пакет с оставшейся суммой. Каценеленбоген был доволен. Еще минут двадцать мы обсуждали, что из расходных материалов и запчастей мне следует приобрести, чтобы лет пять об этом не переживать. Михаил Семенович вызвался помочь и с этим. Два запасных винта (а еще два у меня остались от донора), пара запасных поюзанных АРК-9 , пять комплектов шин (все-таки, я не уверен, что буду на воде базироваться), сорок (у меня два движка, а в каждый почти по шестнадцать литров нужно) коробок по двадцать два литра шелловского масла для турбовинтовых двигателей, запас фильтров, резинотехнических изделий и прочих необходимых вещей обойдутся мне еще в пятьдесят тысяч евро. Что порадовало — все официально, не придется возиться с наличными — сразу же при нем достал ноутбук и оплатил. Все будет готово в понедельник — сразу же загрузят в фюзеляж донора. Таят мои финансы!
На этом мы с Михаилом Семеновичем распрощались, я поехал в город — времени уже много, пора за Аней ехать. В пути успел поговорить с Артемом Полянским, мое отбытие запланировали на следующий вторник, на двенадцать часов дня. Три платформы подадут на территорию авиаремонтного завода в понедельник утром, заберут во вторник в шесть утра. На пятницу назначили встречу — нужно закрыть все финансовые вопросы. Времени у меня осталось всего ничего.
18 июля 2007 года, 20 часов 15 минут, Санкт-Петербург, улица Дыбенко, квартира Анны Михельсон
Со скорой разлукой я, как ни странно, уже смирился. Меня это удивляло, но собирался покидать этот мир навсегда я с легким сердцем. Последние связи рвались, словно некачественный китайский кабель. Мать уже пять лет как умерла, с отцом я не общался еще больше — его я интересовал лишь для трудоустройства моего сводного брата, с Юлей порвать я, наконец, решился, Сарио — женился и собирался осенью перебираться в Израиль, Игорь — уже там, куда еду я, компанию продали. Оставалась лишь милая Анюта, так внезапно возникшая в моей жизни. Она мне очень дорога, что и говорить, но к счастью, не успела наша влюбленность перерасти в любовь — тогда расставаться было бы куда тяжелее. Причем, как я думаю, аналогично было и с ее стороны. Но тогда, может быть и не отказалась бы Аня поехать со мной в неизведанный мир.