Постояв на месте и заглушив хор мрачных предчувствий, поднявшихся из бездны его подсознания, Дон осторожно последовал за Хэнком, щелкнув по пути несколько кадров, чтобы сравнить их потом с фотографиями, найденными дома.
С одной стороны на камне имелось продольное углубление по вертикальной оси, вдоль которого тянулся широкий неглубокий желоб. Четыре скобы из позеленевшей, окислившейся бронзы были вбиты на некотором расстоянии друг от друга. Он с легкостью представил фигуру, распростертую на камне в позе морской звезды, прикованную за руки и за ноги. В нескольких метрах от центра, полускрытое слоем земли и хвои, виднелось костровище – одно из нескольких, освещавших сцены ритуалов и обрядов. Дон произнес с наигранной легкостью:
– А Аргайл не шутил. О любителях повыделываться.
Вот только дети и аматоры тут ни при чем. Слишком все обстоятельно, слишком серьезно.
– Ну не знаю, – сказал Хэнк. – Странно все это. Мда.
Он почесал в затылке и нахмурился, всем своим видом выражая скорее досаду, чем любопытство. Очевидно было, что грозный смысл, таившийся в желобе, скобах и костровище, от него ускользал. Скорее всего, в силу юного возраста ему не довелось ознакомиться с богатым наследием «Хэммер филмз», которому отдали должное Дон и Мишель в пору своей молодости (несмотря на то что после каждого такого кинозагула Дону потом снились отвратительнейшие кошмары). Дон-то знал, как делаются дела во всех этих жутких оккультных ужастиках старых кровожадных 60-70-х.
– Звякну нашим. Курт будет в восторге, – Дон достал мобильный и набрал номер Курта.
Слушая гудки, он поправил очки и окинул взглядом окрестности, на секунду представив толпу мрачных личностей в капюшонах, готовую выскочить из чащи, размахивая смертоносными косами. Звонок был перенаправлен на голосовую почту:
– Хм, это странно.
– Странно? А что странного? В лесу не надо даже упоминать о странном. У вас сигнал есть? У меня есть. Ну-ка, я попробую, – Хэнк попытался вызвонить Аргайла, но тоже безрезультатно. – Не отвечает. Чем они таким занимаются, что не могут взять трубку, а?
– Давай-ка не будем нервничать. Они скоро вернутся.
Дон обогнул камень, отметив, что обвивающие его лозы плюща и вьюна олицетворяют одновременно волю к жизни и эстетику распада; кое-где стебли прорвались и сочились тухлым соком и мякотью, и от лужиц поднимался характерный гнилостный запах. На дальнем конце поляна сужалась в седловину, зажатую между деревьями. По обе стороны перехода шириной с метр открывались отвесные склоны, метров пятнадцать-двадцать в высоту, а на дне оврага рос кустарник и валялись большие булыжники.