— Ты не лопнешь, пернатый? Уже вон — как шарик с крыльями.
— Да иди ты в жопу! Дай пожрать спокойно!
Глаза полезли на лоб, Атеист, конечно, всякое тут повидал, трудно чем удивить, но птице удалось… Пальцы судорожно цапнули автомат, парень рывком вскочил, взяв на прицел разговорчивую ворону. Пернатый предостерегающе вскинул крыло:
— Э! Э! Ты чего, придурок? Успокойся!
— Ты… ты… правда… разговариваешь?
Тут уж пришёл черед удивляться ворону:
— А ты что — понимаешь, что я говорю?!
Атеист медленно опустил оружие, вряд ли пернатый прячет за пазухой ствол.
— Ну понимаю, как видишь…
— Офигеть! Неужели хоть кто-то меня здесь слышит?! — ворон радостно запрыгал на месте, захлопал крыльями, как ребёнок ладошками.
— Хорош скакать! Кто ты… вообще такой?
— Ворон я… как видишь… А был рейдером, как ты. Пока в плен к внешникам не попал. Покалеченный был сильно, не жилец, в отключке меня и взяли. Очухался малость, думал на органы пустят, а меня в какую-то лабораторию отправили. Чего-то ковырялись, ковырялись, хреновины всякие подключали, ну и пересадили сознание в эту милую птичку.
— Да ну нафиг?!
— Как видишь!
— А как же ты на свободе оказался?
— На лабораторию напали, там такая долбежка была, рядом как жахнуло, клетки в куски разлетелись, как уцелел не знаю… Пока раненых добивали, я свалил по-тихому. Слушай, братан, у тебя живчик есть?
— Немного. Так тебе чего — все равно живчик требуется?
— Меньше, конечно, чем человеку, но… требуется.
Атеист отвинтил крышку на фляжке, налил немного. Ворон не сводил жадных глаз, как ребёнок со сладостей.
— Благодарю!
С шумом выхлебал, жёлтые глазки засветились как янтарные бусины на свету, ворон жизнерадостно хрюкнул.
— Ну как? Полегчало?
— Ага. А то башка совсем раскалывалась…
Шаркающие шаги за спиной, Атеист вздрогнул, рука сама собой дернулась к оружию, но замерла на полпути.
— Калькулятор! Фу, напугал!
— Извини.
— Ты чего встал? Сам же говорил, эта дрянь на сутки вырубает.
Калькулятор медленно опустился на землю, распоротые штаны еле держались на потрепанном шнуре, рука потянулась за куском мяса. Выглядел раненый очень неважно — глаза провалились в глубь черепа на добрую ладонь, скулы хищно выступили, туго обтянутые желтой, как у покойника кожей, краше в гроб кладут. Атеист подтянул разложенные на более-менее чистом куске полиэтилена поджаренные ломти мяса, боец отказываться не стал, не смотря на замученный вид взялся бодро уплетать нехитрую снедь за обе щеки. Ворон, всё это время удивленно молчавший, выдавил с хрипом:
— Нашёл о ком заботиться…
— Эти?
— Да вроде похожи!