Сара глубоко вздохнула, чтобы успокоить свой гнев.
— Еще десятки умрут сегодня. Утром умерла Силили.
Не говоря ни слова, с затуманившимися глазами, Аврам опустил голову.
В тишине голос Сары прозвучал, как удар кнута.
— Где же твой бог, Аврам, который не может ни накормить твой народ, ни оплодотворить чрево твоей жены?
— Сара!
— Это твой бог, Аврам, не мой.
Руки Аврама дрожали, грудь поднималась от дыхания, кровь пульсировала на висках. Сара испугалась. Она вспомнила жар Силили. Не болен ли он?
Она бросилась к нему, схватила руки своего мужа, поднесла их к губам:
— Ты не болен? — тревожно спросила Сара.
Аврам покачал головой, задыхаясь, не в состоянии сказать ни одного слова. Внезапно, обняв Сару за плечи, он прижал ее к себе, спрятав лицо в ее волосах.
— Он больше не говорит со мной, Сара. Яхве молчит!
Сара осторожно оттолкнула его.
— Разве из-за этого ты должен стать бессильным, ты, Аврам?
Аврам с глухим стоном отвернулся.
— Твой бог молчит, но это молчание должно оставаться между ним и тобой. Аврам, мой муж, Аврам, равный Мелхиседеку, ты привел нас из Харрана, ты открыл землю Ханаана для новых племен, ты не можешь молчать! Мы здесь, перед твоим шатром, мы ждем твоих слов. Они здесь, они пришли к тебе, дрожащие от голода и жара. Они ждут, когда Аврам велит складывать шатры.
— Сложить шатры и куда идти? Неужели ты полагаешь, что я не думал об этом вот уже много лун? Вокруг Ханаана царит голод и пустыни: на север, на восток и на юг. На востоке[1] море!
— На юге, за пустыней, находится страна Фараона.
Аврам в изумлении смотрел на нее.
— Ты слышала, как и я, рассказы о Фараоне, о том, что он всех обращает в рабство, заставляя их истекать потом и кровью.
— Да, но я слышала и о том, как богата его земля, которую орошает огромная река, и как богаты его города.
— Фараон считает себя богом!
— Почему это волнует тебя, тебя, имя которого произнес Всевышний?
Аврам подозрительно взглянул на Сару. Не насмехается ли она над ним?
— Аврам, — ласково продолжала говорить Сара, — неужели ты не понимаешь, что ты должен решить сам, не дожидаясь помощи? Сейчас нет ничего хуже, чем оставаться на земле Ханаана. Здесь мы все умрем. И с нами умрут жители Салема, которые приняли нас. Чем мы рискуем, если попросим помощи у Фараона? Какая смерть может прибавиться к той, которая ждет нас?
Аврам не отвечал.
— Твой бог молчит, и ты обижаешься, как ребенок, на которого отец не обращает внимания. Я, Сара, я без сожалений отказалась от защиты Инанны и Эа, чтобы отдать себя под твою защиту, я жду твоих слов.
* * *
В тот же вечер Аврам объявил Мелхиседеку, что назавтра он уходит в страну Фараона. Взволнованный Мелхиседек обнял Аврама и сказал, что земля Ханаанская всегда останется его землей. Аврам сможет вернуться после того, как закончится засуха, и его всегда встретят с радостью.