Но я не перестала. Я обняла моего старого мужа. Я взяла его голову в свои руки, я поцеловала его глаза, прижала его голову к своей щеке.
— Тебе не нужно тратить столько слов, чтобы забраться в мою постель, Авраам. Но бойся разочарований. Ты не знаешь ту, которую ты найдешь. Она не выдержит сравнения с Агарью.
Он нашел мои губы и проворчал:
— Ты Сарра, я Авраам. Больше ничего не имеет значения, и я докажу это тебе с помощью Всевышнего.
Что он и сделал.
Он наполнил меня наслаждением, которого я не знала, спокойным и нежным. Я вспомнила слова моей дорогой Силили: «Я еще не видела мужчину, которому бы это наскучило. Даже уже шатаясь и заикаясь, они считают себя рубаками, если еще могут приподнять свой топор!» Это относится и к женщинам даже тогда, когда их тело становится лишь воспоминанием об их молодости.
Потом мы заснули глубоким сном. Особенно я, потому что я не слышала, как Авраам встал, хотя уже был день. Меня разбудил его голос:
— Учитель! Учитель! Не проходите мимо своего слуги. Вот вода, чтобы обмыть ноги. Садитесь в тень теребинтового дерева, под его раскидистую крону. Я принесу хлеба, лепешек, пока вы отдыхаете.
Я услышала, как незнакомые странники благодарили его:
— Делай, как тебе удобно.
Авраам усадил их под теребинтом и вошел в шатер:
— Быстрей! Приготовь кислого молока и фрукты.
— Кто эти странники, Авраам?
Он посмотрел на меня, словно не понимая моего вопроса.
— Почему такая поспешность? — снова спросила я.
— Это Он их прислал. Это ангелы Яхве.
Он так же поспешно вышел из шатра. Я услышала голос одного из странников:
— Где Сарра, твоя жена?
Я не двигалась от волнения. Так они знали мое новое имя, хотя Авраам сказал мне его только накануне вечером.
— Она в шатре, — ответил Авраам.
— В будущем году в это время у твоей жены Сарры родится сын.
Это было сильнее меня. Я подумала о ночи, которую я провела в объятиях Авраама, и рассмеялась. Это был тихий веселый смех, каким я не смеялась никогда в жизни. Я смеялась, веря и не веря словам Яхве. Смех сотрясал меня с головы до ног, растекся по моей крови, проник в мое сердце, затопил мою грудь и свернулся в моем чреве, словно вздрогнувшая жизнь.
Этот смех опечалил Яхве, потому что странники спросили сухо:
— Почему ты смеешься?
И я, стоя за занавесом, попробовала солгать:
— Я не смеюсь.
— Ты смеешься.
От Бога невозможно скрыть свой смех, ему невозможно солгать.
Но сегодня я знаю, что Яхве уступил мне этот смех, я заслужила его. После стольких лет, когда я была только Сарой с пустым чревом, женой Аврама, я стала Саррой, дающей жизнь! Сарра родит потомство Аврама, Исаака, своего сына! Как же мне было не смеяться?