Отсюда основная задача человека – не искать Его любви, а быть достойным ее. «Он любит меня любовью, которой любит Себя Самого», – говорит Экхарт; каждая из душ человеческих для Него – совершенная ценность, равная Ему Самому. Лишь тогда мы поймем смысл Его любви, когда сами будем любить Его той же любовью, то есть сравняемся с Ним, растворимся в Его существе «по ту сторону всего».
«О ТОМ, ЧТО БОГ ЕДИН»
Экхарт рассматривает единство как необходимый атрибут Божества, который только и может быть приписан «чистому действию». В единстве нет никакой множественности, а это делает его радикально превосходящим все определения нашего мира, что показывает истинность суждений Сенеки, Августина, Ансельма о Боге как о Том, больше Которого ничего представить невозможно. Перечисляя достоинства единства, он акцентирует внимание на аксиологическом моменте: единое – наивысшая ценность, даже большая, чем само благо.
Стремясь определить характер этого чистого единства, Экхарт принимает аристотелевский тезис, что подобной чистой простотой может быть только мышление. Завершающая часть текста этой проповеди в целом согласуется с основными положениями томизма; Экхарт показывает, каким образом духовное единство с Богом может быть объяснено на основе простоты интеллекта. Однако это – не интеллект в привычном нам смысле данного слова. По Экхарту, в нем нет никакого различия, даже различия, связанного с существованием. Существование есть первое действие, первое различие, а в разуме Бога различия нет. Следовательно, «чистый ум» Бога представлет собой то, что превосходит всякое различие, а это позволяет Экхарту в других проповедях толковать существо Божие мистическим образом.
«Рассуждения» Экхарта под разными углами зрения раскрывают идеи, которые составляют жизненную силу его проповедей. Отметим только, что упомянутый в 14-м «Рассуждении» «один из древнейших учителей» – это последователь Гераклита Кратил, который, как сообщает в «Метафизике» Аристотель, видя изменчивость и постоянное движение вещей, «под конец жизни считал, что ничего говорить не следует, а только лишь указывал пальцем…»
Р. В. Светлов