О, эти поцелуи! Головокружительные, горькие и сладкие. Я ощущала в них каждый день, что мы провели порознь, каждое письмо, что оказалось непрочитанным.
Но теперь он был здесь. Его руки запутались в моих волосах. Его теплые губы были на моих. Мое сердце заколотилось, наши поцелуи стали глубже.
Я попыталась притянуть его ближе, но он отпрянул.
— Я… не могу, — сказал он с ошеломленным видом. — Не должен. Не когда…
Я сама была ошеломлена и ждала, пока он закончит, но он не стал этого делать.
— Когда что? — спросила я.
— Нужно вернуть тебя, — он зазвучал решительно. — Тебя будут искать.
— Но мы…
— Я покажу путь, — он отошел от меня, выглянул в дырочку в панели и, открыв дверь, вышел.
Я могла лишь последовать за ним.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
СИВИЛЛА
Мы миновали огромные колонны быстро и прошли через дверь, которую я не видела раньше. Мы прошли по лестницам и галереям, где звуки отдавались эхом. Я вспомнила наши вылазки в доме Гэддинга, когда Нат учил меня быть шпионом. Тогда он тоже держался от меня на расстоянии.
Но почему он так делал сейчас? Этот вопрос не давал мне покоя.
Мы остановились в тенях тихой комнаты, я с трудом узнала в ней ту, что рядом со мной.
— Мне стоит оставить тебя здесь, — прошептал Нат. — Нельзя, чтобы нас видели вместе. Особенно, после Совета. Дойдешь дальше сама?
— Наверное, да. Но, Нат…
— Что?
Почему ты прервал поцелуй? Этот вопрос был слишком смелым, я не могла задавать его, когда его глаза были так далеко. Вместо этого я спросила:
— Ты так и не сказал, почему Совет против наших встреч.
— Завтра, — тихо сказал он. — Обещаю, я все объясню завтра.
Я подумала на миг, что он коснется меня, но он отошел.
— Но где я тебя найду?
— Я найду тебя. Так безопаснее, — он уже отошел так, что шепота не было слышно, но я видела двигающиеся губы. — Будь осторожна.
— Ты тоже.
Я сохраняла храбрый вид, но, как только он ушел, мои страхи насчет Рэкхема и его шпионов нахлынули на меня. А если они видели Ната, ведущего меня сюда?
Не должны были. И если они сейчас заметят меня, нужно хотя бы сделать вид, что я не смотрю ему вслед.
Собравшись с силами, я пошла к комнатам. Я была почти там, когда услышала кого-то сзади.
— Люси? Это ты? — юный и мелодичный голос был самым красивым в мире.
Я удивленно обернулась и увидела высокую девушку моего возраста, идущую ко мне. Румяная, с ямочками на щеках, с золотистыми волосами, уложенными красивыми локонами, она была такой же милой, как и ее голос.
— О, Люси! Это ты, — ее сопрано был полон радости. — Ты меня помнишь?
Помню ли? Я смотрела на нее, а она улыбнулась.