Разведчики вернулись в свой стан, передали слова старого перса имаму.
Восемь дней простоял Гази-Магомед с войском под северной стеной Дербента. На девятый повернул в сторону Табасарана.
Не жалели табасаранцы ни баранов, ни быков для дорогих гостей.
Знаток шариата мулла Хан-Магомед был назначен главным кадием Табасаранского вилаета.
Осенью, перед началом дождей, набив мешки и хурджины орехами, собранными в табасаранских лесах, имам вернулся со своими мюридами в Чумескент и здесь распустил воинов по домам.
Сам остался на зиму в Гимрах. До наступления холодов в доме Гази-Магомеда сыграли свадьбу. Невесту молодому имаму привезли, как и Шамилю, из Унцукуля. Это была дочь шейха ярагского.
Юнус, вернувшись в Ашильту, нашел своего пленника в тоске и печали. Вечером наедине мать сказала сыну:
— Кого ты прислал нам и для чего, сынок? Не только работать, он даже поесть как следует не может. Другие стараются взять невольников помоложе да посильнее, чтобы в хозяйстве помогали, а с него что толку, сидит целый день нахохлившись, как старый ворон, слова не скажет, а я кормить его должна. Лучше иметь хорошую собаку, чем такого раба, она хоть лаять будет.
— Мама, ты же у меня добрая, зачем оцениваешь человека дешевле собаки, к тому же седобородого старца? Мардахай человек деловой, хороший скупщик и меняла, больше того — он охранник имамовской казны.
— Он охранник казны? Ах, Юнус, избаловала я тебя, все подшучиваешь над старой матерью.
— Я говорю вполне серьезно, нам-то ведь особые охранники не требуются, просто нужен глаз для своих. В доме нашем его будем считать кунаком, а не пленником, учти, он мне очень нужен.
— Хорошо, пусть будет так, как ты сказал. Я готова исполнить все твои желания, один ты у нас… Уйдешь из дома, дом и душа пустеют, возвращаешься — и двор и грудь полнятся радостью, а если бы жена была у тебя да детки, легче было бы нам, старикам.
— Ты хочешь женить меня?
— Пора, сынок, многие в твоем возрасте женаты.
— Невесту еще не подыскал.
— Боже мой, ты же бываешь на свадьбах в своем селе, в соседних аулах, неужели нет такой, которая остановила бы на себе твой глаз?
— Есть такая, только она живет в приморском крае.
— Кумычка?
— Нет, еврейка.
— Боже избавь. Ты что, сынок, в своем уме? Отец ни за что не даст согласия.
— А если она примет ислам?
— Все равно, не нужна нам чужая. Умные люди не на девушку смотрят, а на родителей ее. Большой, богатый род жены становится опорой мужа.
— Я полюбил еврейку, другую не хочу.
— Послушай меня, присмотрись, сравни…
— Смотрел, сравнивал, нет лучше Мазай.