Много раз шли в атаку мюриды имама Шамиля и всякий раз с большими потерями откатывались назад.
Несколько часов длился этот безуспешный для сил имама, кровопролитный бой.
Только после полудня Шамилю удалось ворваться на прикладбищенскую окраину. Воодушевленный прорывом, тесня противника, он бросился вперед и вдруг остановился, услышав чей-то крик сзади. Оглянувшись, он заметил, что часть его отряда, наступавшая с восточной стороны, стала пятиться под напором нескольких хунзахцев, а некоторые из мюридов обратились в бегство.
— Стойте, бесстыжие трусы! — крикнул Шамиль и выстрелил в спину бегущих.
Мюриды остановились.
— Вы что, как ослы, испугались оводов? — потрясая кремневым пистолетом, закричал Шамиль и бросился вперед.
На улицах Хунзаха закипел рукопашный бой.
Шамиль, Ахвердиль-Магома, Юнус и с ними три десятка мюридов прорвались к большому дому хунзахского купца. Выбив из него защитников, они стали стрелять по дворам домов, расположенных ниже.
В разгар боя Шамиль услышал торжествующие возгласы человека, стоящего на сеновале:
— Эгей! Мусульмане, полюбуйтесь! Богулялцы перешли на сторону хунзахцев и бьют койсубулинцев! Хвала удальцам Богуляла! Ликуйте, хунзахцы, аллах отвернулся от Гази-Магомеда! Он отступает!
И действительно, богулялцы неожиданно ударили в тыл своим и тем вызвали панику среди мюридов Койсубу и Андаля. Гази-Магомед спешно начал отступать к дороге. Увидев это, Шамиль решил покинуть дом, где укрепился с товарищами, но хунзахцы заперли снаружи ворота. Оказавшимся в ловушке они стали кричать: «Эй, выходите, мы не сделаем вам зла!»
— Если вы не собираетесь делать зло, то зачем же вы заперли ворота? — спросил Шамиль. Затем, обратившись к своим, сказал: — Лучше умрем, но не сдадимся в плен, — и спрыгнул с забора дома на улицу. За ним последовали Ахвердиль-Магома, Юнус и остальные мюриды. На них со всех сторон стала напирать толпа. Шамиль, прижимаясь к стене, оголил шашку. Вооруженные хунзахцы надвигались как туча. Один из них ударил кинжалом одного из мюридов. Завязалась схватка. Шамиль смело отражал удары нападающих. Упали, сраженные, еще несколько мюридов. Оттащили своих убитых и раненых и хунзахцы. Кто-то, со стороны двора вскочив на забор, хотел нанести удар кинжалом по голове Шамиля, но Ахвердиль-Магома шашкой сбил его. Грозные крики, горящие злобой глаза, оскаленные рты врагов мелькали перед глазами Шамиля. В минуту, когда гибель казалась неминуемой, он увидел перед собой седобородого старика. Руки его были протянуты к толпе.
— Люди! Остановитесь! — кричал он. — Я прошу вас пощадить этого молодого человека. Самим аллахом он наделен не только силой и ловкостью барса, но и блестящим умом. Не троньте его — это один из лучших моих учеников! Пусть он и оставшиеся в живых его товарищи уходят с богом. Они побеждены!