— Слушай, Гульбахор, кому ты рассказываешь? Разве мы не знаем, на что способен Мардахай? — кричали в ответ соседки.
— Нет, вы только взгляните на этого мюрида! Ха-ха-ха! — смеялась сестра.
Бедный Мардахай, будучи не в силах справиться с шумной стаей соплеменниц, сел на пол, утирая слезы.
Тут Мазай не выдержала. Вскинув голову, упершись кулаками в бока и дерзко сверкнув глазами, она закричала:
— Вон отсюда! Уходите все! Мой отец хорошо сделал, Мардахай герой! Он теперь в ваших советах не нуждается!
— Вай! Вай! — завопила Гульбахор. — И эта разбойница туда же.
— А ты, тетушка, помолчи, это тебе не дербентский базар. Ишь ты, приехала распоряжаться моим отцом! А почему не позаботилась о его дочери-сироте, когда она прибегала к тебе? Небось жалко стало куска хлеба, отправила опять сюда. И вы, соседи, освобождайте дом, вас тоже я узнала в трудные дни.
— Вы только послушайте, люди, язык у нее как у блудницы! — закричала Гульбахор.
— Это я блудница? — Мазай кинулась на тетку и вцепилась ей в волосы.
Мардахай бросился разнимать их.
Ловко работая руками и ногами, взбешенная Мазай вытолкала всех из комнаты и, плюнув вслед, захлопнула дверь.
— Не бойся, отец, — сказала она, обнимая старика, — пусть еще кто-нибудь попробует обидеть тебя. Все это получилось из-за меня, тебе, наверное, досталось. Смалодушничала я вначале, убежала, а потом искала, хотела пойти, но никто не знал, в какую сторону тебя увели. Сколько слез пролила в одиночестве. Никто не приютил, не приласкал меня. Подруги и ребята из хороших семей перестали меня замечать, считая безродной сиротой. Теперь ни за что не покину тебя, пойду за тобой всюду и никому не дам в обиду.
— Знаю, хорошая моя, от семи сыновей отказался бы ради тебя одной, чуть не умер от тоски по тебе, но аллах милостив.
— Не аллах, а худай, — поправила Мазай.
— Какая разница, от названия творец не изменится, — сказал старик.
От тяжелой дороги или от переживаний Мардахай слег. Долго болел. Мазай нежно ухаживала за ним и одновременно занималась торговыми делами. Она выгодно продала овечьи шкуры шорникам, дороже обычных цен сбыла андийские бурки, обменяла масло и брынзу на бязь, бархат, нитки, парчу. За бесценок купила мешок соли и нужное количество керосина и сахара. Была у нее и другая, повседневная забота — каждое утро выгонять на пастбище шесть ослов, а вечером приводить обратно.
Мардахай не поднимался.
— Смотри, доченька, — сказал он ей однажды, — слаб я стал, если умру, все, что купила, и вырученные деньги повезешь в Ашильту. Дом узденя Мугада знают все. То, что приобрела и выручила, принадлежит ему. Есть у Мугада сын — лучший джигит в округе. Если будут оставлять тебя, оставайся. Характер у него хороший, неплохим мужем будет, но только смотри, чтоб все оформили по закону. Соглашайся, они люди приличные, иначе пропадешь одна. Я дал им слово, поклялся.