Я боролась, но моих мучителей это только раззадоривало. Первый прижимал к полу мои плечи, а потом и вовсе придавил одну руку коленом и принялся щупать освободившимися пальцами грудь. Второй задрал юбку. Я плотно сдвинула ноги, но он силой развел их, встал между ними на колени и принялся расстегивать ремень своих брюк.
Я кричала, вопила, надрывая горло, уже не для того, чтобы позвать на помощь, а просто от безысходности. В голове прокрутилась мысль — неужели все впервые произойдет вот так? — и следом за ней пришло понимание: да, именно так и произойдет, можно уже смириться с этим как со сложившимся фактом. Но понимание не служило поводом сдаваться, и я боролась, как только могла, отчаянно и тщетно.
Я даже не видела, закончил ли второй расстегивать брюки: первый придавил сильнее, и теперь перед глазами были лишь часть его лица да потолок, слишком далекий и недосягаемый, чтобы служить хоть какой-то защитой. Лишенная обзора, я не знала, в какую секунду все начнется, и пыталась морально приготовиться к тому, готовой к чему быть в принципе невозможно.
Но, вопреки моей уверенности, ничего не произошло. Все прекратилось совершенно неожиданно, однако лишь для того, чтобы мир снова сошел с ума, на сей раз иным образом.
Сначала я почувствовала, как ноги внезапно освободились. Почти сразу же поблизости раздался грохот. Еще секунда — и мои плечи тоже отпустили. Быстро приподнявшись (голова тут же закружилась, но я постаралась не придавать этому значения), я обнаружила второго нападавшего лежащим у стены. Глаза его были закрыты, сверху валялись листы бумаги и пара кистей, рядом лежал перевернутый мольберт. В пол постепенно впитывались разлившиеся краски.
Следующим, кого я увидела, подняв глаза, был Брик. Глаза омана пылали таким гневом, что я, поежившись, отползла чуть-чуть назад, словно была хоть в чем-то виновата. Волосы художника растрепались, сюртук съехал набок, один из рукавов задрался.
Статичной картинка оставалась недолго. Брик схватил подвернувшийся под руку стул, легко, будто речь шла об очередном листе бумаги, приподнял его за спинку и швырнул почти в мою сторону, но немного вбок. Обернувшись, я осознала, что туда отскочил первый приятель Гильада. Он отбил метко брошенный предмет мебели руками и метнулся в сторону ближайшего мольберта. Оман, совершенно не похожий сейчас на омана, со звериным рыком бросился следом. Я спешно подобрала ноги, освобождая ему дорогу, а заодно принимая хоть немного более пристойный вид.
Нагнать воина оказалось для Брика вопросом пары секунд. Он с легкостью увернулся от удара, будто никто и не пытался впечатать его в стену. И выверенным движением, явно давшимся ему столь же легко, сбил незваного гостя с ног. Как ему это удается? Откуда такие навыки? Он же оман, с головой погруженный в мир собственного творчества! Он вообще ничего не должен стоить в стычке. По всем законам здравого смысла он должен был рухнуть на пол в первый же момент столкновения с противником. Но, видимо, здравый смысл давно уже остался не у дел вместе со всеми своими законами, ибо на пол полетел вовсе не художник.