И мы слышим голос.
«Это майор Эван Кёнерли, Стадион. Вызываю Купол Голдмэн, пожалуйста, ответьте».
В большинстве своём паутина проводов под городом неактивна — линии связи между вышками замолчали. Но одна из них — старый кабель, прокинутый через город как детский телефон из консервных банок, — всё ещё пытается работать.
«Купол Голдмэн, пожалуйста, ответьте».
Мы следуем по проводу за этим встревоженным голосом. Мы пересекаем расстояние между одним городом и другим, проплываем под окруженной стенами улицей — Коридором, под ногами строителей, торопящихся по домам. Сигнал выходит из-под земли и оказывается в глубоком подвале Купола, где останавливается. Кабель перерезан. Голос Эвана Кёнерли рассеивается среди окружающих электронов.
Мы оказываемся в тёмной комнате. Трогаем треснувшие почерневшие стены и кучи обгоревшего мусора. Бегло прочитываем страницы её истории: десятки людей кричат в телефонные трубки, проводят унылые сделки, затем планируют нападение и оборону, оборону и нападение… а потом всё. Книги обрываются на полуслове.
Здесь не написано ни одной страницы о чем-то Высоком, только кипы и кипы печальных документов, антологии счетов-фактур в бежевых пластиковых папках… Что-то движется в стенах вокруг нас. Тяжелые массы гнусных фантазий, образующих вмятины в тонкой оболочке мира.
Нам не хочется здесь находиться. Нам не хочется собирать эту информацию.
Мы ныряем назад в толщу земли, где уютно и хорошо, и мчимся по кабелю к другому концу, в надежде прочесть более светлые книги.
Город это, анклав или просто семья в палатке — мы любим любое скопление разумов. Даже одна голова — это сокровище, а массовое сознание порождает опыт, восприятие, историю — бьющееся сердце в мёртвом мире.
Мы выходим из-под земли в центре Стадиона, и нам кажется, что многое здесь нам знакомо.
«Ах, да, — шепчут некоторые из нас и передают это чувство остальным. — Эти улицы. Это место».
Мальчик, которого зовут Уолли, стоит во дворе с собакой, которую зовут Бадди.
Оба смотрят на громкоговоритель, висящий на столбе около их дома. Они слушают музыку? Нам бы очень хотелось послушать музыку. Мир не был таким тихим с самого каменного века. Нет, это не музыка. Пожилой мужчина обращается к толпе. Его голос такой же встревоженный, как у Эвана Кёнерли.
«Для тех из вас, кто слушает снаружи. Это офицер Лоуренс Россо, которого вы знаете как Генерала. Я говорю с вами из зала заседаний общественного центра.
Надеюсь, вы хорошо меня слышите, поскольку мы впервые…»
Микрофон фонит и визг эхом разносится по Стадиону. Щенок по имени Бадди прижимает уши.