Эти мысли посещают каждого родителя? Буря вины и сомнений, несмотря на все благие намерения? Чувствовал ми мой отец такие же страдания, когда сидел в кресле, втягивая дым и чувствуя прошлые неудачи, проходящие по венам? Думал ли он о том, что может разорвать эту тяжёлую цепь?
Я слышу, как матерится Эйбрам, когда автобус исчезает, а охрана уезжает на Хаммере следом за ним, держа под прицелом всех нас. Мгновение наша пятёрка неподвижно стоит, выбирая между отвагой и самоубийством. Затем я осознаю, что нас только четверо.
— Джули!
Я оглядываюсь вокруг и вижу, как она бежит вниз по улице к зданию, которое должно быть госпиталем. Надо было этого ожидать. Она будет бегать по палатам и выкрикивать имя матери до тех пор, пока на это будут способны бронхиальные трубки, пока не рухнет наземь или пока этого не сделает здание. Обещание, которое она дала матери — это то самое обещание, которое её мать нарушила много лет назад, и я не сомневаюсь, что Джули сдержит его ценой жизни.
Я бегу за ней, мои длинные ноги поглощают дистанцию. Она видит, что я приближаюсь, и, кажется, готова отбиваться, но потом замечает, что я её не останавливаю. Я не пытаюсь взывать к здравому смыслу или просить сдаться, ведь я знаю, что она не может сделать этого. Я просто бегу рядом, готовый подхватить её, если она упадёт.
Лёгкая благодарность согревает её испуганное лицо. Благодарность и кое-что большее. Затем из-за угла с рёвом вылетает белое облако, и мы оказываемся под водой.
* * *
Меня крутит, вертит, бьёт обломками. Затем тащит по улице, как по каменистому дну. Наконец, волна разливается и становится достаточно мелкой, чтобы я мог поставить ноги и подняться. Грязная пена бурлит вокруг бёдер, пока я отчаянно ищу Джули.
Я не могу её найти.
Я никого не могу найти. Меня смыло на незнакомую улицу в тень незнакомого здания. Я чувствую, как его вес давит на меня. На меня надвигаются тысячи тонн бетона, похожие на безымянный могильный камень. Здесь покоится тело. Здесь покоится никто.
— Джули!
Мы были рядом, как меня могло так далеко унести? Она схватилась за что-то, что я не заметил, или её унесло ещё дальше?
— Джули! — снова зову я, но ветер возвращает слова обратно в мой рот. Я слышу грохот сзади, оборачиваюсь и вижу стену.
Чувствую сумасшедшее желание расхохотаться.
Защита Манхэттена от осаждающей неизбежности — это многослойная мешанина растущего отчаяния. Фундамент построен профессионально: двухметровые плиты бетона хорошо заштукатурены по швам. Но середина стены похожа на работу добровольческих отрядов: поверх плит уложены дорожные барьеры, в зазорах которых лежат мешки с песком. А наверху уложена фанера. Эта работа перепуганного населения так же эффективна, как суеверия.