- Гилим, ты упоминал вчера, что нукеры изловили лазутчиков казанского хана. Зачем они пробрались в Орду? Только ли для того, чтобы убить темника Абдулу?
Мурза наклоном головы подтвердил слова хана.
- Вели нукерам поломать им хребты. А скажи, Гилим, какие еще вести ты принес мне сегодня?
- Великий хан, Ивак, хан Сибирской орды, который в переписке с московским князем, слал к тебе своих послов. Но в степи на них напали разбойные люди и, ограбив, убили. Лишь один воин спасся, бежав.
- Он не воин. Воины сражаются, не бегут. Трус недостоин жить… Распорядись, Гилим, чтобы он не вернулся к хану Ивану…
«Коран - великое учение», - утверждают окружающие Ахмата муллы. Для мусульманина Коран - книга жизни. И хотя хан ни одной суры Корана не читал, он в этом уверен.
Ахмат любил, когда входившие к нему его советники мурзы и беки, приложив ладони к груди, благоговейно произносили:
- Во имя Аллаха милостивого и милосердного! Хан, прикрыв глаза, кивал согласно.
Ахмат готовил карательное вторжение в Московию основательно. Он говорил, что удар должен быть стремительным, как полет стрелы из тугого лука, и сильным, как удар копья в руке батыра.
- Конязья Иваны спят, - хитро щурился хан, - и не ждут, когда петля ордынца затянет им шеи. Ох-ох, грядет это, и грядет скоро, - продолжал он.
Во дворце Ахмата сидели на ковре по-походному, скрестив ноги. Теймураз внес казан с вареной кониной, бурдюк с кумысом и гору лепешек, сваренных в кобыльем жиру. Расставив все это посреди ковра, Теймураз удалился.
Сидевшие задвигались, не ожидая приглашения, потянулись к казану. Подпертый подушками Ахмат восседал гордо, подняв голову. Он поглядывал на окружавших его мурз и темников, уверенный в них. Они его боевые товарищи, и двое из них, темник Абдула и темник Селим, поведут свои тумены на Урусию в ближайший месяц.
Абдула и Селим сломят сопротивление урусских воевод, дойдут до Москвы. Они посеют панику и нагонят страх на урусов. Но они не будут брать город: зачем терять воинов? Великие князья московские сами потащат дань в Золотую Орду. А темники Абдула и Селим привезут Ахмату слитки серебра и горы пушистого меха соболей и чернобурок…
Хан потирает от удовольствия ладони, представляя, какой неожиданностью будет для великих князей московских набег ордынских туменов.
Сквозь узкие щелочки глаз Ахмат смотрит на гостей, которые жадно поедают мясо из казана, пьют кумыс и зубами рвут жирные лепешки.
И ему вдруг стало страшно. Он подумал, что эти верные ему мурзы и темники могут предать его, как предал Менгли-Гирей, отколовшийся от Золотой Орды и провозгласивший себя крымским ханом.