Но есть у княгини тайные мысли. Она не подпускает к ним никого. Даже мужа, государя, Ивана Третьего. Софья пока не готова дать своим замыслам ход. Настанет ее час, и тогда о ней, порфирородной царевне Древнего византийского рода Палеологов, заговорят все те, кто совсем еще недавно не хотел ее замечать. Она даст понять, где ее истинное место и место ее сына, Василия, кому быть великим князем Московским. Весна еще не вошла в свои права, но днями звенела капель, а ночами снег подмораживало.
Приехал в Коломенский монастырь молодой великий князь, у ворот с коня соскочил, отдал повод Саньке.
Монастырь маленький, бревенчатый. Князь лишь в калитку вступил, как навстречу игуменья направилась. Перекрестила. Видать, догадалась, зачем он приехал, скорбно поджала губы.
Молодой князь сказал:
- Мать Варвара, не обижу и грех свой знаю.
- Зачем явился? Во искушение не вводи, она только недавно чин приняла, покой в ее душу пришел.
- Я, мать Варвара, лишь погляжу на нее и уеду. Игуменья чуть помедлила:
- Пройди, княже, в мою келью. И помни, грешно обиды ей чинить. Ее обидишь, Божьему человеку раны нанесешь.
И удалилась. А князь в келью игуменьи направился. Келья маленькая, несколько метров в длину и несколько в ширину. Сел на лавку, осмотрелся. Столик у оконца, в углу образ Пресвятой Богородицы, написанный красками по доске. Лампадка на подвесах тлеет.
Не успел глаз от иконы оторвать, как едва слышно скрипнула дверь, и вошла она, Глафира, в монашеском одеянии. Спросила тихо:
- Что привело тебя сюда, княже, зачем?
Иван в очи ей заглянуть намерился, но за приспущенным капюшоном не увидел их.
- Тебя проведать. Душа болит. Я ведь, Глаша, ничего не забыл.
- Поздно ты вспомнил, князь. Я Богу себя отдала. Не в укор тебе говорю. Раньше надобно было думать, а ты меня на расправу государю отдал… Прощай и прости меня, вины мои не суди.
У двери кельи обернулась и промолвила:
- Молись за меня, княже…
Покинул монастырь молодой князь и, уже отъехав, оглянулся. Но ничего, кроме стен бревенчатых и такой же бревенчатой часовенки, не увидел.
Обратной дорогой ехали, молчал угрюмо. Не заговаривал и Санька, следовавший позади…
Это был поединок. Короткий поединок взглядов.
Однажды молодой князь Иван заглянул в детскую комнату, где в плетенной из лозы кроватке лежал его маленький брат Василий.
Обычно приглядывавшей за ним боярыни в комнате не было. Князь остановился около кроватки и долго смотрел на брата.
Василий был на удивление серьезным ребенком. Никто никогда не слышал, чтобы он плакал или смеялся. Он только начинал свое первое хождение и, даже падая, не звал на помощь.