Кате захотелось спросить его — почему он не может? Но она интуитивно поняла, что за этим вопросом может последовать бесконечный разговор, где каждый будет прав и каждый виноват, а в результате их безоблачное счастье померкнет в тумане недоверия и подозрительности. И хотя его фраза неприятно ее царапнула, она предпочла не зацикливаться на ней.
— Тебе не нужно принимать никаких решений. Я верю тебе, я люблю тебя, я живу твоей любовью.
Катя ткнулась носом ему в шею и замерла. Ощутив на себе ее теплое дыхание, Андрей так отчетливо воспринял этот миг счастья, будто это было не чувство, а нечто материальное, видимое и осязаемое. Тихим-тихим шепотом, словно его могли подслушать, он сказал:
— Я обожаю тебя, обожаю, хотя терпеть не могу этого слова и никогда ни при каких обстоятельствах его не произношу… Я обожаю тебя, горе ты мое, чудовище синеглазое… и бесконечно хочу тебя…
Перед отъездом Андрей записал на листке бумаги подробный адрес, номер телефона, дату и протянул его Кате.
— Что это? — удивилась она, внимательно вчитываясь в незнакомое название улицы.
— Адрес моих родителей. Они сейчас на даче, отец пишет, а мама пашет. Ей совершенно незачем заниматься сельским хозяйством, но она так горда своей картошечкой, клубничкой, зеленюшкой, — Андрей уморительно изобразил интонацию и жесты матери, — что оторвать ее от земли нет никакой возможности.
— Но зачем мне их адрес, ведь я не собираюсь им писать? — недоуменно улыбнулась Катя.
— Я не сказал тебе самого главного: жду тебя там в следующую пятницу первым утренним рейсом. Ненадолго уйду с работы, встречу тебя в квартире, а вечером вернусь, и мы до воскресного вечера будем вместе.
— Андрюша, это сумасшествие! Невозможно! — вскричала она.
— Но почему?
— В Средневолжске, под самым носом… — начала она и осеклась.
— Успокойся, я живу в новом районе города, а это в старой части.
— Но как я туда доберусь?
— Знаешь, есть такой вид транспорта — такси. Садишься в аэропорту, называешь адрес, и тебя везут. Тут все написано, — он указал на лист бумаги. — Этаж третий. Звонишь, я открываю — и все! Очень просто.
— У твоих родителей… Они могут приехать с дачи… мало ли что… — никак не могла успокоиться Катя.
— Во-первых, они не собираются возвращаться в город по крайней мере в ближайшие три, а то и четыре недели, во-вторых, они знают, что ты приедешь…
— Как знают?! Что ты говоришь? Это ужасно неловко… Что они подумают обо мне?
— Остановись, помолчи минуточку, — Андрей обнял ее. — Видишь ли, я всегда был откровенен с родителями, во всяком случае, в главном. Они все знают о нас и думают о тебе так же, как и я. Мне бы даже хотелось, чтобы вы познакомились, но это позже, не сейчас. Я не вижу причины скрывать от них истинное положение вещей: вся моя жизнь — в тебе.