Тамара собралась уходить, сняла халат, переобулась, но, выйдя из кабинета, тут же вернулась:
— Александра Михайловна, там еще одна сидит. Примете?
— Это ко мне, по делу… Ты можешь идти.
Марина Викторовна — так представилась женщина — за это время немного успокоилась, на что и рассчитывала Сашенька: известное дело — пока сидишь или стоишь в какой-нибудь очереди, или звереешь, или приходишь в состояние легкого отупения.
— Это случилось… — начала она, но врач прервала ее:
— Не надо ничего рассказывать, это вас только расстроит. Сейчас главное — посмотреть девочку. Когда вы сможете привести ее?
— Она здесь недалеко, сидит в скверике.
— Господи, да разве можно так? — возмутилась Сашенька. — Вы сейчас должны быть постоянно с ней. Зовите ее скорей.
В кабинет девочка вошла бочком, опустив голову, тихо проговорила:
— Здравствуйте…
— Здравствуй. — Сашенька подошла к ней, полуобняла, ладонью приподняла ей голову, улыбнулась: — Как тебя зовут?
— Настя.
— Обожаю это имя — Анастасия. Знаешь, чаще всего так зовут сильных женщин. Ну что ж, вперед?
Девочка согласно кивнула головой.
— Разденься там, за ширмой, — сказала ей мать.
— Нет, нет! Здесь командую я. Вы, Марина Викторовна, сядьте вот сюда. — Сашенька переставила стул к самой двери кабинета, откуда нельзя было видеть злополучное гинекологическое кресло, и обратилась к девочке: — А ты посмотри вот сюда. Считай, что это трон, на который рано или поздно восходит каждая женщина без исключения. С одной стороны, это почетно, с другой — унизительно и страшно, бывает и радостно. Словом, все перемешано, как в жизни. Главное — взгромоздиться на него, а потом лежать себе и на все поплевывать. Постарайся сделать так, как я прошу: за ширмочкой разденься, полезай в кресло и лежи, как на солнышке, — расслабься и загорай под электрической лампой. Поняла? Я только погляжу — и все.
Настя вдруг не то что приободрилась, но в глазах ее мелькнул живой интерес, любопытство и доверие к этой странной врачихе, которая так необычно обращалась к ней.
После осмотра Александра Михайловна сказала с удовлетворением:
— К счастью, ничего страшного не произошло.
— То есть как не произошло? — вскинулась мать.
— Просто нарушена девственность. Слава Богу, никаких побочных травм, гематом, разрывов нет.
— Но, доктор, понимаете… — Марина Викторовна умолкла, комкая в руках носовой платок. — Даже не знаю, как и сказать… — Она нервничала, на ее слегка вздернутом веснушчатом носу появились капельки пота, глаза смотрели просительно и настороженно.
— Говорите, говорите, я вас слушаю, — с едва заметным раздражением сказала Сашенька. Она ждала звонка Тани, одолжила специально для этого у соседки мобильник — своего не было, никак не получалось выкроить на него деньги, — а дочь все не звонила.