В этой долине траву изрядно выщипали овцы, путь к юртам лежал по открытой местности, привыкшему за последнее время к скрытности Белову казалось, что со всех сторон его ожидает опасность. В виде ядовитых стрел, неожиданных ловушек, засад за спиной. С трудом, удерживаясь от желания побежать, уралец пересёк долину, подбираясь к юртам и стремясь укрыться за деревьями.
Не успел он прислониться спиной к рябине в двадцати шагах от юрт, как из одной вышла девушка в длинном жёлтом халате и пошла на него.
– Дратвуй, Белов, – старательно выговаривая слова, произнесла Хорг, это была она, – хорошо.
О том, что она не человек, Хорг знала с детства, с той поры, когда ребёнок задаёт вопросы родителям: «кто я?», «почему мы здесь живём?», «что там за горами?» и другие. Лет до девяти это воспринималось вполне естественно, мы – хурги, за горами живут люди, дальше ещё кто-то живёт. Ребёнок это считал нормальным, как племенное название своего рода. Люди часто бывали в их долине, привозили товары для обмена и просто в подарок, отец с матерью подолгу оставались с людьми в священной юрте, после чего люди быстро уезжали. Для Хорг и её младших сестёр такая жизнь была привычной, другой они просто не знали.
Когда Хорг немного подросла, мать рассказала ей историю рода хургов с незапамятных времён до её семьи. Девочка слушала маму, запоминала имена своих пращуров, а сама не могла поверить, что такие чудеса и волшебные приключения случились с её родными. Слова матери завораживали и вызывали сказочные видения в голове ребёнка. Повествование о том, как племя хургов пережило долгие столетия Великой зимы, когда пришлось откочевать на юг и жить в пещерах, сражаться с дикарями и пещерными медведями, захватывало сказочными ужасами. Девочка с тех пор долго боялась пещер и темноты в горах.
Веселей звучали песни о годах потепления, о том, как племя хургов стало единственным в округе, выжившим после страшных холодов. Истории о любви и сражениях, о предательстве и подвигах хургских воинов, о расселении племени по степи запоминались легко, особенно истории о влюблённых Ахарате и Оруге, о Мургу и Люняй. Самой любимой для Хорг стала история неравной любви дочери кагана Илиль и храброго пастуха Рурга. Эту историю она выучила одной из первых и даже сейчас изредка напевала слова из песни, о счастливом побеге Илиль к возлюбленному, с которым они откочевали далеко-далеко, где зажили счастливо, недоступные гневу отца-кагана.
Множество таких песен запомнила Хорг, повторяя сказания матери, затем пришла пора настоящей учёбы. Мама перешла от любовных историй и подвигов к поистине волшебным воспоминаниям из истории хургов, к тем временам, когда хурги научились силой мысли проникать в будущее. Сначала немногие мудрецы сумели увидеть картины будущего, на месяц или год вперёд, предсказывая засуху или наводнение, холода или снегопад. Потом мудрецы научили этому всех хургов, мужчин и женщин, из всех родов, пожелавших приобрести такое умение. С тех времён для хургов наступил золотой период предвидения, продлившийся много столетий. Зная будущее, не имея врагов, хурги кочевали по бескрайней степи, жили в долинах гор, уверенные в своей безопасности и способности избежать любого бедствия. Мама пела о том, что хурги заселили земли на сто дней пути от восхода на закат солнца, и не было силы, способной принести вред их счастью.