Моя смерть уничтожит его. А его смерть уничтожит меня. Потому что наши миры уже не в силах существовать друг без друга, как сердце без мозга и мозг без сердца.
Запереться бы вдвоем в белой комнате с мягкими стенами, круглыми углами и здоровой пищей. В изоляции, в безопасности, в клетке. Но нет. Нам подавай пули, ужасы, страхи и бешеный адреналин.
Риск.
Пока я плачу, Саске гладит мою грудь, тихо шурша больничной рубашкой. Ладонью – вниз, вверх, прямо над сердцем. Даже несмотря на то, что ему явно больно шевелиться.
- Я никому тебя не отдам, - шепчу, пристально вглядываясь в длинные опущенные ресницы, отбрасывающие тени на бледные щеки. – Если кто-то посмеет…
- Не посмеет, - наконец, он поднимает взгляд. – Кто захочет связываться с таким непредсказуемым идиотом как ты?
- Действительно, - мы одновременно улыбаемся и снова обмениваемся поцелуями. Именно обмениваемся – все честно.
В этот самый момент мне приходит в голову самая безумная идея из тех, которые уже успели там побывать. Она занимает все окружающее пространство, бьется и пульсирует, как новое сердце.
Саске бы убил меня за подобные мысли.
Убил бы… чтобы умереть следом.
***
На следующий день в мою палату заявляются Киба с Гаарой. Они оба напуганы до чертиков, так что приходится успокаивать их целый час, не меньше. Киба все время держит меня за руку, Гаара в процессе допроса несколько раз отзванивается приставучему Какаши. И только удается более-менее их успокоить, заставив поверить на слово, во время буксирования друзей к выходу на пути возникают Конан с Кабуто. Последний выкладывает присутствующим информацию о моих болячках и раздает советы по поводу лечения, как на духу. Как бы между делом упомянув еще и ранение Саске!
Далее на меня сыпятся вопросы о том, что случилось. Вообще-то Учиха просил никому не говорить, чтобы его не беспокоили лишний раз, но благодаря Кабуто все чудеснейшим образом выплыло наружу.
Когда-нибудь я отомщу ему за это. Хорошенько отомщу, рассказав его будущему ребенку всю подноготную, как только мелкий «Конабуто» начнет понимать человеческую речь!
А спасает меня врач, так вовремя прошедший мимо нашей шумной толпы. Он загоняет всех по своим местам – меня обратно в палату, этих придурков – в приемную, чтобы остыли. Спасибо доброму человеку.
Через три дня меня выпускают на свободу. Под тысячу обещаний выполнять все рекомендации и ни в коем случае не пропускать прием лекарств. Лечащий врач у меня отличный, пусть и строгий. Очень хороший, профессиональный дядька.
Первым делом я беру такси и заезжаю в аптеку, чтобы приобрести все необходимое: «любимые» блистеры, порционный контейнер, прибор для измерения давления…