– Потрясающий…
– Мне напомнил Экскалибур.
– А что здесь… в гравировке?
– «Возлюбленный», – и отвечает ведь непринужденно, зараза, репетировал, что ли? – Санскрит. Меч, символ ненависти и войны, с таким названием, на мой взгляд – очень в духе наших отношений.
– Как романтично.
– Вовсе нет.
Он хмурится и смотрит чуть неуверенно. Тогда я, наконец, расплываюсь в самой довольной улыбке из возможных. И, поудобнее обхватив рукоять, падаю на кровать со своей новой шикарной игрушкой.
– Я вас оставлю? – фыркает Учиха.
– Саске, это невероятный подарок. У меня даже нет едких слов, представляешь? Немыслимо же…
– О, ради этого стоило ночью вымерять твои пальцы.
Я смеюсь практически до слез, как обычно в ярких красках представив его, с бешенным взглядом и линейкой… почему-то в зубах.
– Наруто, это еще не всё.
Оставив меч в покое и кое-как собрав свое тело в кучу, подхожу близко-близко, чтобы поцеловать, но Саске непринужденно ускользает от ласки.
Я понял – ему надо собраться с силами, чтобы сказать что-то важное.
– Мы с тобой уже сто лет вместе, да? Так долго… – он вздыхает и берет мои руки в свои. Странновато-серьезный, немного нервный.
– Сто лет? У тебя что-то с математикой, чувак! Эй, ну что ты так набычился? Хочешь сделать мне предложение? – посмеиваюсь, а Саске смотрит так, будто во мне сосредоточен весь смысл его жизни.
– Почти.
Когда я замираю, пораженный, на безымянном пальце левой руки словно из воздуха образуется нечто металлическое, холодное. Саске не дает мне отвлечься, гипнотизирует этим своим уникальным взглядом магистра ужасов, и я медленно осознаю, что этот подарок – в разы важнее.
– Мы уже сто лет вместе. Я хотел бы, чтобы так было всегда. Но никто не знает, как далеко нам придется зайти. Я хочу, чтобы ты всегда помнил о том, что есть человек, у которого из-за тебя помутилось в голове и никак не размутится обратно. Хочу, чтобы ты помнил, что все началось с колоды карт, а закончится может в любой момент. Хочу, чтобы ты знал, что у меня нет никого ближе тебя, Узумаки Наруто.
Серьезный голос, насквозь пронизанный чувствами и любовью, сменяется привычно-ехидным, как только мои глаза становятся влажными.
– Поэтому предлагаю тебе свою почку и ногу, пожалуйста будь моим.
– Пошел ты, ублюдок, – бормочу я уже куда-то Учихе в шею, не зная, то ли ржать, то ли реветь взахлеб из-за всего этого кошмара. – Саске…
Лишь обняв его, я могу посмотреть на украшение: изящное кольцо из белого золота, без излишеств, с красивыми узорами по краю. Наверняка там тоже что-то интересное написано, Саске ведь не может без пафосного символизма. И я обожаю эту его черту.