И эти ее глаза, так сильно желающие меня, жаждущие дать мне так много, что я врываюсь в дверь и хватаю ее. Мой рот дикий на ее, непримиримый и жаждущий.
Пока я сжимаю ее лицо, она хватает меня за плечи и закрывает дверь. Мой язык танцует с ее, она прижимается ко мне. Я чувствую твердую эрекцию между нами, и мои руки скользят по шелку ее спины к попке, я хватаю ее и сжимаю, с каждой минутой чувствуя себя более диким.
Спотыкаясь, мы идем по незнакомому коридору, пока я не прислоняю ее спиной к стене. Мои губы опускаются на ее шею, облизывая, дегустируя. Ее вкус на моем языке лучше, чем я когда-либо представлял, и почти невозможно не поглотить ее целиком, пока она такая сладкая.
— Таша, — стону я ей в шею, рука скользит по груди, когда я прижимаюсь к ней, припечатывая ее к стене. — Я никогда не хотел тебя так сильно.
Я никогда никого не хотел так сильно.
Она испускает дрожащий вздох, хватая меня за шею, извиваясь от моих прикосновений. Я стягиваю вниз верх ее платья, беру сосок в рот и с силой всасываю.
— Черт, — хнычет она, дёргая меня за волосы. — Пожалуйста, не останавливайся. Пожалуйста, ещё.
Но ее настойчивые слова заставляют меня понять, что я должен остановиться. Сейчас или никогда.
Я не знаю, как, но мне удается отойти. Я удивлен, что у меня есть хоть какая-то сила воли, потому что весь разум испарился. Вся кровь пульсирует в члене, и я возбужден от желания наконец получить ее, здесь и сейчас, любыми возможными способами.
Однако то, что осталось от моей морали, пробивается сквозь силу этой нужды.
— Наташа, — говорю я, мой хриплый голос. Я продолжаю прижиматься к ней, откидывая волосы с лица, пристально глядя на нее. Ее рот, припухший и влажный, глаза застеклены похотью, когда она смотрит на меня. — Я люблю тебя.
Она словно тает у меня на глазах.
— Ты любишь меня? — спрашивает она с нежностью в глазах. — Правда?
Я киваю и прижимаюсь лбом к ее, закрывая глаза пока дышу.
— Да. Уже некоторое время. Даже до того, как ты призналась мне.
— Тогда почему ты не говорил мне? — шепчет она.
— Потому что я трус. И я в тупике. Я не знаю, как поступить правильно.
— Любовь это правильно, разве нет?
Я вздыхаю и отстраняюсь, удерживая ее лицо в руках.
— Я не был уверен. Но думаю, теперь знаю. Я собираюсь попросить Миранду о разводе.
Ее глаза расширяются.
— Правда?
Я тяжело сглатываю.
— Да. Думаю, это ранит ее. По крайней мере, ее гордость. Но я должен рассказать ей правду.
— Не говори ей обо мне, — говорит она с паникой в глазах.
— План не в этом, — говорю ей. — Правда в том, что я больше не люблю ее. Не уверен, что вообще любил когда-то. Я что угодно сделаю для Хэймиша, но быть с ней - это не ответ.