Последние военнослужащие, вывезенные из Дюнкерка, прибыли двое суток назад. Первая неделя июня заканчивалась, но ни от Джона, ни от Джеймса новостей не было.
Теплым ясным вечером Арнольды с дочерью сидели в саду Дауэр-Хауса. До самого длинного дня в году оставалось всего около двух недель, и даже сейчас, в восемь часов, солнце припекало вовсю. Внизу за изгородью резвились кролики, среди побегов плюща, густо опутавших задний фасад дома, звонко чирикала стайка воробьев.
Все трое пили вино из хрустальных бокалов, поданных горничной на подносе.
– Свадебный подарок от твоих бабушки с дедушкой, – сообщил мистер Арнольд дочери, подняв бокал. – Из шести уцелеть удалось только этим трем. Помнишь, как ты разбила остальные?
Диана поморщилась.
– Разумеется. Мне было года три.
– Четыре. Твой брат не давал тебе поиграть с его деревянными кеглями, и ты…
– …взяла твой мяч для крикета, – продолжила Диана всем известную историю, – достала из буфета столько бокалов, сколько смогла унести, выставила на дорожку и…
– …сбила все одним броском мяча. До сих пор помню тот прелестный звон и твои восторженные крики.
Гвен рассмеялась.
– Джон ужасно жадничал, когда дело касалось игрушек. Вы с ним не ладили до тех пор, пока он не пошел в школу.
Диана пожала плечами.
– Я была страшной врединой. Не давала ему ни минуты покоя. Только когда он уехал в пансион, я поняла, как его люблю. – Она отставила бокал на выкрашенный белой краской кованый садовый столик и посмотрела на родителей. – Послушайте, с тех пор как я вернулась из Гиртона, мы с вами об этом не говорили. Как вы думаете, что сейчас с ними? Только честно. Я устала переживать, у меня просто не осталось слез.
Ее отец тоже поставил бокал и пристально посмотрел на обеих.
– Я собирался сказать это за ужином. Ладно, слушайте сейчас. К происходящему я отношусь оптимистически. Нет, правда. В газетах многого не пишут, но и так ясно, что наши истребительные эскадрильи совсем недавно летали над Францией, прикрывая эвакуацию. Не устаю повторять, что отсутствие новостей само по себе хорошая новость. Сейчас это правило действует точно так же, как и всегда. Но дело вот в чем, – он наклонился вперед. – Сегодня ко мне заходил Уильямсон. Говорил завуалированно и намеками. Так вот, он сообщил по строжайшему секрету: командование Королевских ВВС открыто заявило новому премьеру, что пора заканчивать тягомотину во Франции, все до единого самолеты должны быть здесь, дома. Уильямсон вообще не верит, что хотя бы одна эскадрилья «Спитфайров» базировалась за Ла-Маншем. По всей видимости, Черчилль этого не допустил, как французы на него ни давили.