Василий поднялся с лавки, поклонился дьяку в пояс и с мрачным лицом шагнул к двери.
— Погодь, Василий. Мыслишка мелькнула… Ты, поди, ведаешь, что царь готовится к свадьбе с Мариной Мнишек.
— Ведаю, — буркнул стольник.
— Присядь… Да будет тебе известно, что полячка имеет капризный и гордый норов. Как думаешь, порадует Марину известие, что ее жених во всю ухаживает за дочерью царя Бориса, ежедневно преподносит ей подарки и желает сделать ее своей возлюбленной?
— Думаю, не порадует.
— Не то слово, Василий. Взбесит! Отец, Юрий Мнишек, тоже придет в ярость, поелику Самозванец посулил тестю, чуть ли не половину Московского царства. И вдруг все потерять. Ксения становится для Мнишеков крайне опасной и неудобной, они все силы приложат, дабы прекратить связь Отрепьева с дочерью Годунова. Мыслишку мою уразумел?
— Еще как! — Василий даже с лавки вскочил. — Надо немедля известить Мнишека. Ну и голова у тебя, Афанасий Иванович!
— Погоди радоваться. Ныне Юрий Мнишек находится в своем Сандомирском замке. К нему пропускают только посланцев короля и Григория Отрепьева, остальных доставляют в Воеводскую избу и допрашивают с особым пристрастием. Мнишек очень опасается всякого рода заговорщиков, как со стороны Речи Посполитой, так и Московского царства. Надо подобрать к Мнишеку не только бесстрашного, но и толкового вестника.
— Подобрать? Обижаешь, Афанасий Иванович. А разве я не гожусь?
— Годишься. Плаванием в Шотландию доказал, но у тебя рана едва затянулась. В пути всякое может случиться.
— Я вполне здоров, ради Ксении я готов горы свернуть.
Афанасий Иванович сдержанно улыбнулся.
— Эх, молодость, молодость. Все-то в ней, кажется, легко и просто, но ты и представить себе не можешь, как все может обернуться. В Речи Посполитой разбойничает не только чернь, но и шляхта, огромные шайки, занимаются грабежом порубежных русских земель. Одному пробираться до Сандомира — кинуться головой в омут. Отряд послать? Вызвать подозрение. Лучше идти вдвоем, странствующими монахами. Ныне их много бродит.
— Толково, Афанасий Иванович. Может, я Федора Михалкова с собой возьму?
— Сына Ивана Никитича?.. Ведаю Михалковых. Всегда верой и правдой Отечеству служили… Сынок-то надежен?
— Не подведет, Афанасий Иванович.
— Ну, дай Бог. И все же приведи его ко мне.
Потолковав (вернее, прощупав Федора) Власьев одобрил приятеля Пожарского. В конце беседы Федор сказал:
— Пустит ли пан Мнишек странствующих монахов? Не будет у нас ни подорожной грамоты, ни чьего либо поручения. Тем паче, замок под усиленной охраной жолнеров.
Власьев с немым укором перевел взгляд на Пожарского.