| Сердце его переполнилось, и он вышел, стараясь не скрипеть лакированными башмаками. |
| In the corridor an eccentric notion attacked him: To think that children should come to that which Irene had told him she was helping! | В коридоре у него возникла нелепая мысль. Подумать только, что дети приходят к тому, что теперь Ирэн, по её словам, старается облегчить. |
| Women who were all, once, little things like this one sleeping there! | Женщины, которые все когда-то были малышками, как та, что спит там, в детской! |
| 'I must give her a cheque!' he mused; 'Can't bear to think of them!' | "Нужно дать ей чек, - размышлял он, - сил нет о них думать". |
| They had never borne reflecting on, those poor outcasts; wounding too deeply the core of true refinement hidden under layers of conformity to the sense of property - wounding too grievously the deepest thing in him - a love of beauty which could give him, even now, a flutter of the heart, thinking of his evening in the society of a pretty woman. | Он никогда не выносил мысли о них, бедных париях; слишком глубоко это задевало истинно благородное нутро, скрытое под толстым слоем подчинения чувству собственности, слишком больно задевало самое святое, что у него было: любовь к прекрасному, от которой у него и сейчас замирало сердце, когда он думал о предстоящем ему вечере в обществе красивой женщины. |
| And he went downstairs, through the swinging doors, to the back regions. | И он пошёл вниз и через вертящуюся дверь в задние апартаменты. |
| There, in the wine-cellar, was a hock worth at least two pounds a bottle, a Steinberg Cabinet, better than any Johannisberg that ever went down throat; a wine of perfect bouquet, sweet as a nectarine - nectar indeed! | Там, в винном погребе, у него было вино. Стоившее не меньше двух фунтов бутылка, "Стейнберт Кэбинет", лучше всякого рейнвейна; вино с идеальным букетом, вкусное, как персик, настоящий нектар. |
| He got a bottle out, handling it like a baby, and holding it level to the light, to look. | Он достал бутылку, прикасаясь к ней осторожно, как к младенцу, и поднял её на свет. |
| Enshrined in its coat of dust, that mellow coloured, slender-necked bottle gave him deep pleasure. | Окутанная слоем пыли, эта сочного цвета, с тонким горлышком бутылка доставляла ему глубокую радость. |
| Three years to settle down again since the move from Town - ought to be in prime condition! | За три года с переезда из Лондона достаточно устоялось - должно быть, превосходное! |
| Thirty-five years ago he had bought it - thank God he had kept his palate, and earned the right to drink it. |