Рик приоткрывает дверь, но цепочку не снимает. Смотрит с подозрением.
— Да? — В голосе не слышно узнавания.
Сердце разочарованно сжимается. Заставляю себя заговорить:
— Я тут подумала… Можно мне зайти и кое-что с тобой обсудить? Это я, Лара.
— Лара Монтгомери? — Он настороже. Ждет подвоха.
Хочется крикнуть, что это не мое имя, но лишь киваю.
— Ага. У меня… мне нужно с тобой поговорить.
— Хорошо. — В голосе слышится сомнение. Рик закрывает дверь, щелкает замком. — Не понимаю, что тебе может хотеться со мной обсуждать.
Зайдя, замечаю, что на Рике кожаная куртка и джинсы в обтяжку. Волосы, как обычно, падают на лицо, но в его позе и походке вижу любопытство. Рик ведет меня в гостиную — заставленную мебелью, такую знакомую. Словно я снова дома.
Засунув руки в карманы, Рик смотрит на меня пристально и оценивающе. С трудом удерживаюсь, чтобы не броситься к нему в объятия и не начать целовать.
— Понимаю, что это звучит странно, но не мог бы ты рассказать, что тебе обо мне известно?
Рик подозрительно прищуривается.
— Известно о тебе?
— Где мы познакомились. Когда я переехала. Чем занимаюсь в школе. Все, что только придет тебе в голову.
— Для чего? — Рик мрачнеет и хмурится. Не хочет мне подыгрывать.
— У меня кое-какие проблемы. — Решаю быть честной. — И мне нужно, нужно услышать, как кто-то это скажет.
Что-то в моем голосе трогает Рика. Его лицо смягчается, он вынимает руки из карманов.
— Мы познакомились в школе. Точнее, в детском саду. Ты переехала, когда твоя мама снова вышла замуж. Но ты и сама все это отлично знаешь.
— Сколько мне было тогда лет?
С недовольным ворчанием Рик отворачивается.
— Это глупо.
— Сколько? — настаиваю я.
— Семь. Восемь. Мы были детьми.
— И что потом?
— А потом ты пообещала, что мы всегда будем друзьями. Но у тебя появились крутые шмотки, большой дом. Ты теперь в компании богатеньких деток, так что нет, мы не друзья. — С потемневшими от гнева глазами Рик мрачно ухмыляется. — А ведешь ты себя так, будто вообще меня не знаешь.
Закрыв рот рукой, падаю на диван. Наши отношения были бесценны! Как они могли исчезнуть? Вот так, в мгновение ока?
— У тебя что, какой-то нервный срыв?
Качаю головой. Я не могу ему ответить.
Рик садится рядом и внимательно за мной наблюдает.
— Ты знаешь, что случилось с моим настоящим отцом? Джоном Крейном?
— А ты разве нет? — парирует он. — Все знают.
Рик пристально меня изучает. Отвожу глаза, ибо мне нельзя ничего выдать, но тут он касается моего плеча, и я таю. Решение молчать испаряется.
— У меня определенные… сложности. Такое чувство, будто я живу чужой жизнью. Будто это не мои вещи, не мои друзья. Будто я совершила ужасную ошибку. — Закусив губу, отворачиваюсь.