— Джекс удочерил тебя. — Мамин голос дрожит. — Ты…
— Я имела в виду другое, и, по-моему, ты это понимаешь. Думаю, ты уже давно догадалась, разве нет?
Она прикасается к упавшим на мое лицо кудрям, сжимает губы, чтобы унять дрожь, но не произносит ни слова, вынуждая меня продолжить.
— Ты умерла, — шепчу я, опасаясь говорить громче. — Меня вырастил овдовевший отец. Он был для меня всем, однако ничего я так не хотела, как познакомиться с тобой, поэтому и воспользовалась шансом — исключительным шансом — спасти тебя.
Мама закрывает глаза, по ее щекам текут слезы.
— Ты была той девушкой в переулке, которая получила пулю и исчезла.
Я киваю. Может, нам все-таки удастся по-настоящему откровенно поговорить.
— Я еще несколько лет назад заметила, что ты на нее похожа. — Она глубоко вдыхает, ее грудь вздымается и опадает в такт очистительному дыханию. — Но за последние дни сходство усилилось. Твои кудри… — говорит она, перебирая пальцами мои локоны.
— Она расхотела на тебя походить.
— Нет! — надтреснутым голосом восклицает мама, и я вижу, как боль и обида вытравливаются на ее лице. — Ты винила во всем меня, но мне тоже было больно. Джон пытался меня убить. Мы остались без средств к существованию. Не я выбрала для нас эту жизнь, и мне она ненавистна не меньше, чем тебе…
Я раздуваю ноздри.
— Он невиновен. Я видела, как он страдал, потеряв тебя. Он многим пожертвовал, чтобы нас не разлучили. Трудился на трех работах, жил в убогой квартирке, чтобы мы могли свести концы с концами.
— Тогда зачем изменять прошлое? К чему рисковать своей жизнью?
— Потому что я хотела спасти тебя для нас. Хотела познакомиться с моей мамой. Хотела, чтобы мы все были вместе. И уж точно я спасла тебя не ради твоей работы и не для того, чтобы ты снова вышла замуж.
Она устало склоняет голову. Я закрываю глаза, чувствуя, что в голове разыгрывается буря — предвестница очередного приступа мигрени. Однако боль пока терпимая.
— И как, по-твоему, я должна распорядиться этой информацией? — шепчет мама. — Поблагодарить тебя? Помчаться к твоему отцу? Забыть Молли?
— Не знаю. Для начала можешь прекратить смотреть на меня так, словно ты меня ненавидишь.
Она выпячивает нижнюю губу.
— Ради бога, Лара, я не испытываю к тебе ненависти.
Она встает и отходит к стене. Прислонившись к ней, мама вся скрючивается, словно ей на плечи навалилась гора.
— Значит, я умерла?
— Тебя застрелили в переулке, — киваю я.
— И ты подставилась под пулю? — Мама оборачивается и смотрит на меня. — Я должна была умереть. Ну и что мне теперь делать, черт побери? — Она прикрывает рот дрожащей ладонью, но ей не удается заглушить стон.