— Ничего я не боюсь, — внятно ответила Таня своим рукам, ведь именно на них она смотрела последние секунды.
Волнение ее стремительно нарастало, сердце убыстрялось, а в животе («В том самом животе!») началось неприятное жжение. Черт, только бы справиться!
— Если помните, я предпочитаю быть честным, всегда, и прежде всего с самим собой. Принимая вас на работу несколько месяцев назад, я думал только о том, что моя команда дополнится нужным специалистом, к тому же хорошим человеком. Да, я был рад, не более того. Но теперь…
Еще один шаг вперед.
— Что теперь? — сдавленным голосом уточнила Таня и зажала ноющий висок. — Что изменилось за это время? Кажется, я не давала повода думать обо мне по-другому.
— И все-таки невольно дали. Это ваше умение слушать, сопереживать; ваш огонь, который вы почему-то сдерживаете, но он горит у вас внутри, несмотря ни на что; ваши милые иголки и колючки в виде защиты; ваши светлые кудряшки и такая же солнечная улыбка, которая вам так идет, хотя вы и редко сейчас улыбаетесь; ваша стойкость, жизненная сила…
— Какая, к черту, стойкость, какая сила?! Посмотрите на меня! Разве так выглядит человек, довольный своей жизнью? — Утреннее отчаяние накатило резко и с такой силой, что Таня вскочила и судорожно сцепила пальцы рук в замок.
Только бы не сорваться на крик! Еще пара секунд — и истерика может захватить ее прямо здесь, в кабинете.
— Таня, я не хотел вас обидеть…
Княжев внимательно и одновременно обеспокоенно окинул глазами ее лицо, а она безуспешно пыталась унять дрожь в ногах.
— Обидеть? Что вы знаете о том, что может меня обидеть? Вы вообще ничего не знаете обо мне, о том, как я жила эти годы! — лихорадочные слова выплескивались как из переполненного стакана. — Я не та беззаботная учительница, которую вы помните. И пусть ваши выдумки останутся красивыми словами, они не имеют ко мне ровно никакого отношения. Извините, я лучше уйду, а папку оставлю для изучения.
Таня качнулась в сторону двери, но Егор опередил ее и схватил за руку.
— Подожди…
Она отчаянно дернулась пару раз, но, вместо того чтобы окончательно вырваться, уткнулась лицом в грудь Егора. И накатили спасительные слезы. Они вымывали из глаз появившуюся горечь, сожаления, сомнения. Как же она устала бежать от самой себя, в пустоту, где ее никто не ждал! А здесь и сейчас ей спокойно… Душившие горло спазмы постепенно исчезали. Наконец всхлипы стали реже и тише, а потом и вовсе прекратились.
Таня стояла уже просто так в кольце рук Егора, а он крепко держал ее запястья одной рукой, а другой прижимал ее плечи к себе. От него пахло свежестью, кофе и мятой. Она никогда не любила ментол, но сейчас вдохнула аромат и подалась вперед, еще ближе к теплу мужского тела. Ну и пусть, хуже уже не будет.