— Поужинай со мной. И вовсе не из-за испорченной рубашки. Скажи «да». Пожалуйста.
Княжев замер в ожидании ответа, и Таня увидела, как его зрачки расширились и снова, будто пружинки, сжались, отчего рыжеватые пятнышки на карей радужке стали более заметными. И она выдохнула:
— Да…
Егор на ощупь взял папку по проекту со стола и подал Тане.
— В семь я буду у твоего дома. И… расскажи все о себе, чтобы больше не плакать.
Невозмутимости и выдержке Юли мог бы позавидовать английский дворецкий. Когда Таня появилась перед секретарем с основательно поплывшим макияжем и смущенно попросила хоть как-нибудь помочь, лицо той даже не дрогнуло. Она бесстрастно сняла свою огромную сумку со спинки стула и выудила оттуда сначала зеркальце, потом средство для снятия макияжа, пару ватных дисков и завершила все флаконом с тушью. Передав все пострадавшей, Юля вернулась к длинному списку с пометками на полях и поставила очередный плюсик в крайней колонке.
Таня же присела на диванчик и заглянула в зеркало. Да-а, таких эффектных полосок нет и у барсука!
— Начинаю сожалеть, что люблю маленькие сумки и ношу с собой только помаду, да и то в лучшем случае, — пробормотала она, когда начала чистить лицо.
— А я предпочитаю быть во всеоружии, — неожиданно подхватила секретарь, чем выдала скрытую заинтересованность в произошедшем. — В моей сумке нет разве только кровати. Да и ее запихнула, если бы та была настолько складной. Может, стоит сменить тушь, если она дает такие осечки?
— Вероятно, лучше сменить голову, чтобы вообще не было осечек, — хмыкнула Таня и услышала звук открывающегося лифта.
Появились умопомрачительные женские ноги на таких тонких высоченных каблуках, что можно было позавидовать поистине акробатической способности их хозяйки не падать с высоты. А потом чувство зависти Тани распространилось и на другие части тела вошедшей: тонюсенькую талию, туго затянутую кожаным пояском и казавшуюся еще стройнее; крутые бедра, вызывающе обрисованные тканью короткой юбки; пышную грудь, вроде бы и спрятанную пиджаком, но чуть ли не рвущую эту непрочную упаковку. Длинные светлые волосы, натуральные или же очень профессионально осветленные, струились каскадом на кокетливую шубку из какого-то сероватого меха. Из совершенного образа выбивался лишь рот: верхняя губа была узковатой, даже чересчур.
Неужели за доли секунды можно увидеть столько всего? Юля подняла голову и широко улыбнулась.
— Доброе утро, Элеонора Степановна. Вам чай, кофе?
— Доброе-доброе, девочки, — пропела красотка и грациозно покачала головой. — Ничего не нужно, я ненадолго.