— Надюш, поставь ему тазик, тут все-таки ковры.
Она прикрыла за мной дверь.
В одной книжке по буддизму я прочитал замечательную сентенцию и при подходящем случае, бывает, цитирую ее. Не то чтобы я был буддистом или был склонен ко всем этим восточным умствованиям, но тем не менее эта сентенция, на мой взгляд, очень хорошо отражает особенность отдельных моментов жизни. Так вот, согласно этой сентенции, человеческое «я» — это всего лишь вращающаяся дверь между внутренним и внешним миром, но только если говорить о мире в целом, то это «я» — лишнее, оно всего лишь некий механизм, мешающий циркуляции мира в себе.
Относительно тех пяти дней я бы сказал, что, несмотря на стены дома, на его окна и двери, это сумеречное, полуобморочное состояние проникло в каждый закоулок дома, превратив его в нечто бездушное, безрадостное, и даже новогодняя елка казалась пустой декорацией этого серого состояния. Да и наши отдельные «я» словно притаились, боясь обнаружить свою истинную сущность. Несмотря на то что мы еще собирались вместе на обеды и ужины, выпивали, смеялись, казалось, в наших глазах таяло что-то очень важное. Все большее время мы проводили в своих комнатах. Чтобы хоть как-то прогнать невыносимое состояние ожидания, уныние, сжечь это тусклое время, мы занимались любовью, тащили в свои комнаты шоколад, смотрели на огонь в камине и на летающих китайцев — мастеров кунгфу (это был единственный видеодиск), пили кофе, ходили в сауну.
За период нашего заточения я провел в кровати больше времени, чем, кажется, за последний год. Я уже привык к кофе и сандвичам в постель, к душу и сексу в душе, к сексу в кровати, в кресле, на трюмо, на столе, у стены, у окна. За это время Вика стала совершенно естественной частью моего бытия, и, казалось, вычеркни я ее из жизни — и мир потеряет свою целостность. Я изучил ее тело от корней волос до кончиков пальцев, по памяти я могу нарисовать карту ее родинок и повторить линии ее рук, я знаю, что больше всего она любит, когда мужчина сверху и когда быстро, и в это время ее целуют в шею или держат в ладонях ее лицо. Она краснеет при разговоре об оральном сексе. Она целует только до линии чуть ниже пупка, но позволяет, когда ее целуют ниже. Ей щекотно под мышками и когда пальцами проводишь по щиколоткам. Она оставляет тонкую полоску, когда бреет лобок. Она бреет ноги только до колена, выше у нее легкий пушок, и его брить ни к чему, он сексуален. Когда глубоко, ей больно. Зайдя в туалет, она сначала включает воду. Она любит белое постельное белье с вышивкой. Нижнее белье тоже белое и с вышивкой. Любит, когда во время секса с нее не снимают белье, а отодвигают трусики и покусывают через бюстгальтер. Не любит презервативы, тем более с запахом. Не любит смотреть порнографию, но любит читать о сексе. Никто на свете ее не убедит, что у нее нет целлюлита. Делает вид, что недовольна своими бедрами и любит, когда ее убеждают в том, что бедра у нее очень и даже очень хороши. Знает несколько сексуальных слов по-испански. Считает, что, играя в дурака на раздевание, может обыграть любого. Сердится, когда проигрывает в карты на раздевание пять раз кряду. Возбуждается, когда ее тело смазывают гелем для массажа. Не любит говорить о личной жизни. Любит с мужского тела есть мороженое. Сливы ей напоминают головки мужских членов, стесняется покупать сливы, хотя знает, что это глупости, очень любит эти самые сливы и ненавидит свой маленький бзик. Ест их с закрытыми глазами. Считает свою грудь очень сексуальной. Не из-за третьего размера, а из-за родинок. Любит смотреть во время секса в зеркало. Ей нравится, как движется мужчина. Меня считает привлекательным, но мне надо качать пресс, «а то что это такое, а?» — «это — холодный бетон», — отвечал я. Во время оргазма хватает ртом воздух, как рыбка, и не кричит. По гороскопу тоже Рыба. Ей нравится, когда мы лежим вместе и перечитываем эротические места где ОН… а ОНА… и так далее. Ей нравится рассказывать о своем детстве. Мне нравилось это слушать. Я лежал, смотрел в потолок или на нее, слушал, слушал и то думал о своем, то ловил какое-нибудь ее слово и переспрашивал или смеялся, услышав, как ОН, а вот ОНА…