— Саввушка, да мне ведь, кроме тебя, никто не нужен. Вот, как пять лет назад тебя увидела, так и пропала.
Ее слова успокаивали, и в то же время заставляли кипеть. Он слишком долго раздумывал. Сомневался. Если бы не это, Малика не подверглась бы насилию. Ей бы не пришлось пережить этот печальный опыт. Савва знал, какой отпечаток наложило на жену случившееся. Она до сих пор вздрагивала, если он подходил к ней со спины, а о сексе в такой позиции он даже и просить не смел. Все, что угодно, но только не сзади. А ведь ему это так нравилось!
— Малика, может быть, тебе стоит по-новому написать заявление? Мы бы наняли толковых адвокатов и…
— Нет, Савва. Ни за что. Я так и не поняла, кто надо мной в большей степени надругался. Сам Иванченко, или следователь, который вел дело. Ты не представляешь, сколько грязи на меня вылили. Я не могу. Можешь считать меня слабой, но… Нет.
Савва кивал, соглашался, а внутри все продолжало бурлить. В их стране жертвам насилия приходится туго. Едва ли не в девяноста процентах случаев им приходится доказывать отсутствие в произошедшем собственной вины. А после полученного стресса необходимость оправдываться становится для жертвы непосильной ношей. Он не мог обвинять Малику в малодушии. Он винил себя.
Дни неслись. Они все больше прорастали друг в друга. Савва уже и забыл, как это — просыпаться без нее. Или возвращаться в пустой дом. Он изучил ее, разобрал на атомы. Постиг, как постигают непознанное. Они совпали. Телами, душами, мечтами… И с нею жизнь заиграла яркими красками. И уже ничто не могло испортить ему настроение. Ни проблемы на работе, ни плохая погода, ни провальный фильм, на премьеру которого они едва успели. Рядом с ней все было прекрасно.
А потом у них был тяжелый день. Несколько аварий на дорогах, переполненный приемный покой. И тяжелейший пациент.
— Стритрейсеры, говорят, — пояснил ассистент. — Гоняли где-то по центру, и влетели в припаркованные машины.
Савва кивнул головой и продолжил работу. Ему не было дела до того, кто перед ним на столе. Его задачей было вытянуть парня с того света. Он настолько погрузился в свою работу, что не замечал ничего вокруг. Ни побледневшей жены, ни ее непривычно резких, торопливых движений. Только когда они закончили, и вышли из операционной, Савелий понял, что что-то не так. Подхватил Малику под руку, усадил на ближайший стул.
— Ну?! Что случилось, милая?
Это ласковое обращение выдало всю степень его волнения. Савва никогда себе такого не позволял на людях. На работе они держались сугубо в профессиональных рамках. Тот минет на заре их отношений был единственным отступлением от правил.