– Всё вышеперечисленное? – застенчиво улыбается Шон.
Наливаю ему немного апельсинового сока из холодильника, после чего нахожу Тайленол в аптечке в ванной. Как можно тише, не издавая ни звука, ставлю всё это на стол перед ним.
– Секундочку, – говорю ему, а затем отвожу в переднюю часть автобуса, чтобы можно было приступить к работе.
Прошлая ночь была определенно... интересной. У нас с Адамом так и не получилось войти в клуб, так как ребята изменили наше направление, выпроваживая на улицу. Они перенесли всю вечеринку обратно в автобус, и я была счастлива, когда поняла, что Мишель не является её частью. Поинтересовалась, не должны ли мы подбросить её к автомобилю, но Джоэль заверил меня, что такую, как она, никто не откажется подвезти.
Когда Адам рассказал группе о том, что я – печально известный Персик, мои щеки зарделись от смущения. Это была длинная история со множеством вопросов, смущения и дразнилок. В конечном итоге всё завершилось тем, что весьма пьяный Шон безжалостно получил по руке. Впоследствии Адам вывернул ему руку, на что я с одобрением ухмыльнулась.
Как только наверху стало свободно, я заползла в черную атласную постель, надеясь, что это не будет слишком странно. Но я заснула до того, как вернулся Адам, так что мне не пришлось это выяснять. А сегодня утром я выскользнула из спальни и на цыпочках пробралась между рук, ног и простыней, свисающих с кроватей.
К тому моменту, как проснулись остальные ребята, я приготовила бекон, яичницу, оладьи и тосты. Еды даже близко недостаточно для них всех, но они как-то справятся. Помощники группы быстро едят и уходят на перекур, тогда как остальная часть группы остается в автобусе. Адам ещё не встал, так что я накладываю еду в тарелку и прячу в микроволновке.
– Где моя еда? – сонно спрашивает он, когда наконец-то спускается вниз. На нём солнцезащитные очки, и я полагаю, что парень надел их, потому что страдает таким же похмельем, как и Шон. Он без футболки, в выцветших потрепанных джинсах с низкой посадкой, выставляющих напоказ резинку черных боксеров Calvin Klein. Даже при том, что Адам спит без футболки или штанов, я отказывала себе в удовольствии рассматривать его. Теперь ничего не могу с этим поделать.
Из меня вырывается неестественный смех, и я спешу прикрыться кулаком. Когда убеждаюсь, что не собираюсь вновь расхохотаться, спрашиваю:
– Единорог?
Адам смотрит на маленького единорога, набитого внизу живота, и широко улыбается. Затем поднимает взгляд и пожимает плечами.
– Шон взял меня на слабо. Мы были подростками.