– Я вам отвечу, если вы ответите на мой вопрос.
Эльга хмыкнула.
– Ну давай. Задавай свой вопрос, хороший друг.
– Почему Капитан… Тарт уехал отсюда?
Взгляд Эльги стал тяжелым. Она посмотрела на пламя очага, и ее глаза помутнели.
– Потому что он знает только добро и зло, а то, что между ними может быть что-то еще – это у него в голове не укладывается.
Ну надо же! Этель скривилась: интересно, когда Капитан отдавал Банару договор, он тоже действовал из идеалистических побуждений?
– И все-таки?
– Ты знаешь, кем он был здесь?
– Да. Он сказал, что был палачом.
Эльга кивнула.
– Да. Уважаемый человек. Работа не самая чистая, но и не хуже любой другой, рубил головы ворам и убийцам. Его уважали. А потом осудили за колдовство его невесту. Он отрубил ей голову и тем же вечером уехал из Дайрата. Это было двадцать лет назад. Больше никогда не возвращался.
Этель моргнула от неожиданности. Она ожидала чего угодно, но только не такой душещипательной истории. Любовь? У Капитана Вильрена?
– А разве нельзя было обжаловать приговор? – осторожно спросила она.
Даже на Севере преступник имел право на защиту, на Востоке специальный орден морских монахов занимался тем, что пытался оправдать преступников, на Западе судили дважды, чтобы избежать ошибки. Ну, конечно, если приговор не выносили лично их Императорское величество.
– Девочка, – Эльга рассмеялась, – на Юге приговор выносят ноб, а они не могут ошибаться.
Дикость какая…
– Ну теперь-то ты мне расскажешь, зачем он вернулся?
Но в этот момент открылась дверь, и вошел Капитан. Этель опустила глаза и снова занялась корзиной. Ей показалось, что он не случайно вошел именно на этом месте их разговора.
Они уехали наутро. Капитан холодно попрощался со старой женщиной, она кивнула ему в ответ. Потом они молча ехали, пока Дайрат не скрылся из виду. Только после этого Этель набралась сил, чтобы заговорить.
– Я так полагаю, вы что-то узнали?
– Да ничего я толком не узнал, – поморщился Капитан, – так, одни стариковские бредни. Говорят если ехать три дня на запад, то появится какая-то дорога, которая выведет к городу, сам город никто не видел, а вот на дорогу время от времени кто-нибудь натыкается.
– И почему никто не узнал, куда она ведет?
– Боятся. Ноб запрещают ходить в это место.
Опять ноб. Ну надо же развести такую религиозную гегемонию! Иногда Этель казалось, что даже Эоганна боятся меньше, чем ноб, и если ноб завтра прикажут сжечь короля на костре, то его народ не будет колебаться ни секунды, прежде чем сделать это.
Дорогу они нашли через два дня. Еще через два дня они увидели город. Сначала он возник на горизонте как огромный величественный мираж, потом становился все ближе и ближе. Стали видны некогда величественные здания, которые поглотил песок, от них остались лишь стены, источенные ветром и временем. Краски города стерлись навсегда, широкие мостовые разрушились, огромные скульптуры, изображающие зверей с человеческими головами, изуродовало время. Им пришлось спешиться, потому что лошади не могли преодолевать завалы из блоков известняка, обломков скульптур и вывороченных дорожных плит.