В этих лесах я чувствовала себя как дома. Вроде как с рождения была их частью. Мои родители работали на этой земле, и моя кровь похоронена в ней вместе с ними. Я столько лет прожила в хижине Охотника, а все равно чувствовала себя лишь случайной гостьей. Однако это место на реке Тин не принадлежало ему, оно было только нашим – моим и Пенелопы. Здесь наш дом, и мы будем жить по своим правилам.
Две ловушки остались нетронутыми, зато в третью попался кролик. Он уже задохнулся, к тому времени как я нашла его. Конечно, лучше, когда они еще живые и дергаются, однако этот парень был еще теплым, а здесь, на холодном севере, это означало, что он совсем свежий, вроде как я убила его собственной рукой. Я высвободила зверька из ловушки, чтобы кровь не привлекла хищников… и тут услышала крик.
А потом кто-то позвал меня по имени.
Я сорвалась с места.
Кролика я не выпустила – зачем портить хорошую еду. Может, девчонке просто дурной сон приснился.
Однако мчалась я, словно за мной стая чертовых волков гналась. Видела, как они мелькают между деревьев, скачут через поваленные стволы, перепрыгивают болотца и поджидают на другой стороне, если я отстаю. Они не гнались за мной, они бежали вместе со мной. Эти волки были моим страхом и тревогой. Моим сердцем и душой, зубами и когтями.
Я выбежала из леса прямо напротив хижины. Крики стихли. Волки выли, прячась в тени деревьев, говорили мне: «Защищай свою стаю, защищай свою территорию».
Я вытащила нож и подкралась поближе. Через окно ничего видно не было. Пенелопа занавесила его на ночь – не нравился ей лунный свет. Как я ее за это сейчас проклинала!.. Я осторожно положила кролика на крыльцо.
В хижине скрипнула половица.
От бега я разогрелась, ладони вспотели, и рукоятка ножа стала скользкой. Я слушала лишь свое судорожно колотящееся сердце и то, что происходило внутри хижины. Все остальные звуки, пение птиц и журчание реки вроде как выключились.
Я тихонько двинулась в обход, стараясь не дышать.
Крест на маминой могиле покосился. Я выпрямила его. Следы на земле не принадлежали ни мне, ни Пенелопе. Отпечатки ботинок, размер чуть больше моего.
Я выдохнула. Не Крегар.
Лошадей тоже не видно, значит, не Лайон.
Я подкралась к задней стенке дома.
Тяжелые шаги. Мужские. Сквозь бревенчатую стену донесся гневный, но испуганный голос Пенелопы:
– Не имеете права!
Ответа я не услышала – слова увязли в клочьях мха между бревнами.
Стук сердца превратился в барабанный бой. В доме мужчина, и нужно выманить его оттуда как медведя из норы. Соблазнить угощением или напугать – так сейчас будет вернее.